Отец Рахманинова, замечая этот акт мазохизма, хлопал болонку газетой, а если нет, то Женя с Костей ее никогда не останавливали – каждый втайне надеялся, что она сгрызет себя до основания.
В магазин заходил он тоже с ней. Она посматривала на холодильники и подозрительно-подготовительно обнюхивала углы.
– Мужчина, ну куда вы с «этим» идете! – женщины на кассе недовольно косились на пса, который в этот момент отряхивался дворовой лужей. – Написано же на дверях – нельзя!
– А че нельзя-то? Он что, не человек, что ли? – бурчал Рахманинов-старший и зажимал Несси в подмышку. Та, в свою очередь, вырывалась, мельтешила лапами и всячески пыталась вернуть привычную ей гравитацию уровня человеческих щиколоток.
С работой не ладилось. Старший сын, трезво оценив обстановку: в семье мать моет полы в школе, а отец сидит без работы и плачет над детским хором, решил не рисковать и заняться грабежами. Вернее, грабежом. Его собственный сериал «Бригада» закончился пилотной серией, не успев начаться.
К налету с двумя дворовыми друзьями они готовились основательно – напились и украли ружье у сторожа с хладокомбината.
Решили грабить место, где деньги есть точно. Например, кафе-разливайку. Свою, местную не стали грабить по соображениям безопасности и районной солидарности. Выбор пал на ту, что находилась на окраине города. Злачное место, куда каждое утро, день и ночь стекались страждущие со всего района. Богом забытое место, но к его счастью – места, а не Бога, – не забытое обитателями района. И каждый день несчастная разливайка переживала последний день Помпеи – складывалось ощущение, что кто-то мстительный каждый месяц репетировал на ней кару египетскую: четыре мордобоя за неделю были чересчур даже для ирландского паба, не то что для разливайки ниже среднего пошиба. Она трижды закрывалась и открывалась вновь, а потом и вовсе сгорела – чтобы, как феникс, воскреснуть и уже через две недели вновь распахнуть свои двери. Впрочем, никто и после пожара не заметил ощутимой разницы – легкий запах гари никому не мешал, а желтый свет тусклой лампочки до почерневших стен все равно не добирался.
И тут ограбление. Наверное, тщедушный старичок за прилавком даже не оторвался от халвы с чаем, когда на него наставили ружье – он просто пожал плечами и протянул дневную выручку. Поскольку новоиспеченные бандиты были благородными и смотрели фильмы про ограбление банков, они оставили старичку 500 рублей из кассы. «За причиненные неудобства». Осталось поделить оставшиеся 2 тысячи. На троих они делились плохо, поэтому дележку решено было отложить. Бутылку водки они взяли за счет заведения.
Поймали их на третий день. Моги бы и на второй, но на второй был День милиции. Не до того было.
Региональные новости тут же окрестили ребят «налетчиками двухтысячных», добавив, что они, несомненно, действовали куда наглее своих предшественников из 90-х.
Старший брат Кости Рахманинова входил в общественное объединение «Чистый город», и его до этого показывали на этом же региональном канале – правда, обыгралось все не в его пользу: теперь весь город узнал, что все это время «рядом с нашими детьми» мусор с улиц подбирали «форменные отморозки».
Это был единственный случай, когда мама Рахманинова не торопилась звонить соседке с возгласом: «Галя, включай скорее телевизор, там моего старшего показывать будут!»
После этого случая Женины походы в гости к Рахманинову прекратились. Рахманинов говорил, что родители сильно переживают. Мама ревет, отец пьет еще больше.
И вообще, вся семья ломает голову и не понимает, как же так случилось. Сначала грешили на героин. Хотя откуда ему было взяться? Ведь они всегда проводили профилактические беседы и принимали превентивные меры – отец говорил, что оторвет башку, а мама обшаривала сыновьи карманы. Ничего подозрительного так ни разу и не нашли – только сигареты и презервативы.
ГЛАВА 3
remembrance [rɪmembrəns] – сущ. память, напоминание
earnings [ɜ nɪŋz] – cущ. заработок, выручка, доход
employment [ɪmplɔɪmənt] – cущ. занятость, работа
Приняв душ, Женя стал обходить комнаты в поисках фена. Причина подняться в воскресенье с кровати раньше часа дня у него была – вечером он ждал в гости Сашу, с которой он познакомился полгода назад. Было это примерно так: он не пошел на последнюю пару (в универе он, кстати, был редким гостем – большинство лекций и предметов он не считал полезными и нужными; универ был для него скорее terra inkognito, нежели alma mater) и решил пойти на тренировку на пару часов пораньше. Судьба встретила его в рибоковском красном топе в унисон с красным маникюром, серых беговых леггинсах и такого же цвета кроссовках «Асикс». Женя, кстати, всегда до последних мелочей запоминал, во что были одеты девушки в момент знакомства – не специально, просто так получалось. Наверное, это компенсировалось тем, что спустя пару месяцев отношений он уже не замечал в них ничего: ни новой прически, ни новой одежды. Тоже, впрочем, не специально.