— Мистер Джонсон, это Олли Лански.
— О, Олли! У вас все в порядке?
— Разумеется, мистер Джонсон, разве можно было ожидать чего-то другого? — Надо блефовать, демонстрировать полную уверенность. В этой игре только так и надо: покажешь слабость — сожрут. — Хотела узнать, где там моя охрана? По нашему договору они должны со мной отработать еще десять дней, а потом мы, скорее всего, продлим договор еще на месяц, до конца февраля, как минимум.
— Да, я помню наш договор, Олли. Я очень рад вас слышать..
Да уж рад ты, как же! Но, с другой стороны, почему бы и нет: так бы выиграл на мне в случае моей посадки только за десять дней, — деньги я, кстати, могла бы потребовать назад через адвоката, — а теперь еще месяц работы, пойди плохо.
— …Но… есть одна проблема, мисс Лански. Дело в том, что я не ждал, что вы так быстро и благополучно решите свои проблемы — согласитесь, что это просто…
— Чудо?
— Да, примерно так. Но дело в том, что я уже распределил на ближайшие дни всех своих людей — у меня огромный штат, но и работы очень много, вы же понимаете, у меня самое крупное и самое известное охранное агентство в городе и спрос на моих людей очень велик Короче… короче в ближайшие пять — семь дней я, при всем желании, не смогу вам помочь. Разумеется, если вы не в состоянии ждать, мы сегодня же вернем вам то, что вы заплатили за десять дней, даже одиннадцать, включая сегодняшний, а я могу порекомендовать вам другое агентство, мисс Лански. Запишете номер?
— Да нет, спасибо. Жду от вас чек. — И резко опускаю трубку на рычаг, остановив ее быстрое падение в самый последний момент.
К чему нервы, мисс Лански? Спокойней надо, спокойней!
Понятно, что надо, но я ведь прекрасно понимаю, что именно он мне сказал. Узнал мистер Джонсон каким-то образом — а впрочем, он же не со стороны пришел на такую работу, значит, бывший полицейский или фэбээровец или цээрушник, — в чем меня обвиняют, и знает, что меня должны засадить все равно, и решил, что такой клиент его агентству не нужен. Дурная реклама — тоже реклама, но я ведь в глазах ФБР являюсь русской мафиози, а охранять русскую мафию — это уже антиреклама. Вот он меня и отшил вежливо — ведь не может же он мне сказать, что все знает. За это ФБР придется отвечать, за разглашение информации. Вот он и придумал повод и сейчас безмерно счастлив, наверное, что избавился от мафиозной девицы. А иначе возможности заработать денег он бы не упустил — с голливудского-то продюсера, наличие коего в числе клиентов почетно и может привести и других клиентов.
Что ж, это плохой знак. Конечно, дальше слухи обо мне пока не пойдут — надеюсь, что не пойдут, — но знак тревожный. Может ведь дойти до того, что обо мне статьи в газетах начнут появляться, из Голливуда придется уходить, и отвернутся от меня те, с кем общалась и работала. Их немного, конечно — Мартен и еще несколько человек с нашей студии и люди, с которыми знакомилась на разных вечеринках. Дальше пары реплик дело не шло — но вполне достаточно.
Только сейчас поняла, что жила здесь, в принципе, достаточно замкнутой жизнью. Я, правда, и раньше не особо любила людей, и в юности не было у меня, за ненадобностью, ни друзей, ни подруг — были любовницы и любовники, как правило быстро сменявшиеся или вообще одноразовые. И все. Больше мне никто не был нужен. Когда с тобой жила, вообще круг сузился до одного человека — не считая редких встреч с твоими пацанами и деловыми знакомыми. После тебя общалась с Корейцем, в основном, да с Хохлом — и то потому, что сами заезжали проведать. А потом было несколько знакомых по лесби-клубу, в который начала ходить, не желая заниматься сексом с мужчинами. А здесь вообще был со мной один Кореец, а из деловых партнеров — Мартен, который и приглашал нас на тусовки голливудские, на всевозможные вечеринки, презентации и пати, где я заводила поверхностные знакомства. А отвернись от меня Мартен, и вообще никого не будет — и ни к чему.
Но похоже, что голливудское мое будущее все равно не состоится, и если признаться, то никаким продюсером я и не была — продюсер кучу работы выполняет, не только деньги на фильм находит, но и продает его потом, а я только вложила средства, и предоставила сценарий, и поучаствовала чисто символически в отборе актеров. Выходит, я только совладелец студии — не больше. И Мартен это давал понять вежливо, боясь меня потерять, но и не подпуская к процессу, хотя в качестве сопродюсера я в титрах фигурировала. Ленчик за это и зацепился, просмотрев кассету и увидев, что сосценаристом является Вадим Лански, а сопродюсером — Оливия Лански. Он, конечно, и без этой зацепки бы обошелся — но так вскрыл, чья я жена была.