— Да уж… Ну, учитывая, что никто из них ко мне так и не пришел, могу ли я называть их своими друзьями?
— Ну, — задумалась Анаис. — Может, они боятся…
— Ну ты же не боишься. Ты вообще, Анька, изменилась.
— Правда? — рассеянно переспросила та.
— Да. Сначала ты была прям барской племянницей, упрямой занозой в заднице. А смотрела на нас так, будто мы чернь поганая…
— Это неправда! — наигранно насупилась Анька и приступила за картошку.
— А сейчас заботишься о простом мальчике, — продолжил Петька.
— Ты хороший друг, Петька.
— А ты, получается, единственная хорошая подруга у меня.
Наступило неловкое молчание, которое вскоре потревожило Петькино любопытство:
— Анька, никогда не видел, чтоб ты только левой рукой работала! Точнее, никогда не замечал. Это ж дико неудобно!
— А… эээ… — Анаис пыталась понять, как объяснить ему, но Петька перебил ее:
— Говорят, что от демонов это все! Ведьмы только левой рукой работают…
— Да перестань ты! — не выдержала Анаис и рассмеялась. — Никакая я не ведьма. Я просто учусь биться на топорах…
— Ого! — воодушевился Петька и улыбнулся до ушей. — Прям настолько ты изменилась! Это ты этим занимаешься со своим… новым другом?
— Да, Петька. Моего нового друга зовут Роггвер.
— Вот это да! Ты лучшая, Анька!
— Спасибо, Петька, — Анаис зарделась окончательно и закинула картошку в котелок. — Но еще пока что не лучшая.
— Нет! Решено! Ты лучшая! — продолжал вгонять ее в краску Петька и отпил кваса. — Анька, рассказывай, пожалуйста, что сейчас происходит в Ольхе.
— Хорошо, Петька.
— Ты будешь еще ко мне приходить? — взмолился мальчик.
— Обязательно, Петька! — твердо ответила Анька и помешала суп черпаком. — Пока ты полностью не выздоровеешь!
Петька только снисходительно улыбнулся. Где-то вдалеке в углу злобно захихикал домовой, скинув на пол всю соль с полки.
Глава X
— Хорошая ты девка, Анечка, все-таки, — произнесла Прасковья. Она сидела на кровати и зашивала дырки в сарафане. — Как это так: никто из друзей к нему даже не зашел?! Уму непостижимо!
— Вот так вот, — грустно ответила Анька, подметая пол в избе. Домовой Аркаша смачно чихнул, отчего она подпрыгнула от неожиданности; Аркашка же злобно на нее посмотрел и спрятался в кладовке. — Ну ничего! Я к нему хожу теперь, все на свете рассказываю! Рада и Светлана даже сказали, что он повеселел и как будто здоровее стал.
— Да, они мне тоже рассказывали… Очень тобой довольны, говорят, что Зрящий тебя к ним прямо-таки послал!
— Ой, ну что Вы! — Анька зарделась с необыкновенной силой и поспешно начала подметать пол.
— И скромница, девка! Счастливец твой будущий муж, — продолжила нахваливать Прасковья и откусила нитку, приступив к новой дыре. — И Чернавка, хоть и смешливая, но тоже добрая и хорошая девка. Был бы мой сын хоть чуточку разумнее и степеннее…
— То, что? — настороженно спросила Анаис.
— Да вот, — печально произнесла Прасковья и вздохнула. — Девки мне наши деревенские-то не нравятся, испортят мне парня. Но вот Чернавка…
Где-то глубоко внутри Анаис засвербело и вспыхнула ревность, а в горле застрял огромный ком, из-за чего та не смогла ничего ответить. Да она и не знала, что на это сказать.
— Да и Рогги, я помню, нравилась Чернавка. Смотрел на нее такими щенячьими глазами…
Яростная ревность нарастала с каждым словом с пущей силой, и Анька горделиво произнесла:
— Ну Вы сами говорите, что нравилась. Может, сейчас ему она не интересна. Да и, может, Чернавке он не нравится…
— Нет, это я точно знаю, — твердо ответила Прасковья, наградив Анаис подозрительным взглядом. — Она постоянно спрашивает о сыне, да и просто она мне прямо об этом говорила.
Аня, ничего не ответив, продолжила яростно подметать пол, чтобы как-то занять свои мысли. Хотелось плакать.
— Анечка, — нежно отвлекла ее Прасковья от грустных раздумий и жадно потянула ртом воздух, как будто задыхаясь. — Знаешь, принято передавать рецепт моего кваса из поколения в поколение. Необязательно своим детям, хотя ты мне и стала, как родная дочка, но я хочу передать это знание именно тебе. Пока я не умерла…
— Ну что Вы, — грубо перебила ее Анаис. — Вы же нескоро умрете!
— Ну, эм… Все равно сейчас пока мой сын в войнушки не наиграется, я тут одна-одинешенька, а ты ко мне приходишь. Вот я тебя в это время и научу.
— Ну хорошо, я согласна, — снисходительно ответила Анаис.
Когда девочка ушла, Прасковья захрипела и надрывно закашляла, затем легла на кровать, схватилась за голову и грудь и, жадно потянув ртом воздух, снова и снова кашляла…