После того как Вэл сел в катер, она запихнула Гила в машину и поехала предупредить Спейна. И попросить о помощи. Крессида не помнила, как вела машину, но когда остановилась у маленького коттеджа, Спейна там не оказалось. Она пошла его искать и… следующее, что она помнила, – сад той женщины. А там… о Господи… но ведь было еще что-то. Или кто-то? Крессида зажмурилась, стараясь мысленно сделать неясные очертания отчетливее. Она слышала смех. Кто это смеялся? Вэл? А потом они оказались в домике Джона Спейна. Она не смела на него взглянуть, даже когда он промывал ей глаз. Старик посмотрел на руку Гила и, не проронив ни единого слова, наложил повязку. Крессиде пришлось рассказать ему об угрозах мужа. Он молча выслушал и заключил: «Тебе надо поспать». Уложил ее с сыном на свою кровать, а сам ушел в ночь. Но когда около четырех утра она проснулась, то нашла его на кухне. Спейн сил за столом, обхватив голову руками. «Она умерла», – проговорил он и зажал ей рот, чтобы заглушить крик.
– Но это не ты ее убила. Запомни, Крессида, кто бы ни спросил, тебя не было в том саду. И быть не могло. Ты не бросаешь Гила по ночам одного. Это всем известно.
У Кресс иды стучали зубы.
– Я ее убила…
– Неправда. Она смеялась. Ты что, не помнишь?
Крессида покачала головой.
– Фрэнк? – Это все, что она сумела прошептать.
– Его еще не было. Скоро я ему позвоню.
– Собираешься взять вину на себя?
Спейн как-то странно на нее посмотрел.
– Нет.
– Вэл был там. – Ее голос зазвучал громче. – – Может, это он… Она ему сказала, что ты… И он собирается отнять у меня Гила.
– Вэл был в саду? – Лицо Спейна оставалось каменно-безразличным, только послышался тяжкий вздох. – Тебе необходимо увезти отсюда Гила. Поезжайте к врачу – надо показать его ушиб. Кресси, ты меня слушаешь? И тебе наложить шов на веко. В дом возвращаться нельзя.
– А как же быть с полицией? С Фрэнком?
– Я разберусь.
Спейн проводил их через поле к тому месту, где был спрятан «рейнджровер». Шел первым и нес Гила, а она ковыляла следом И, стараясь оставаться незаметной, жалась к разросшейся живой изгороди. Мальчика положили на заднее сиденье, накрыли одеялом, и он, так и не проронив ни единого звука, почти тотчас уснул.
– Поезжай в больницу, будто бы навестить миссис Донован. И не возвращайся, пока я не сообщу, что здесь безопасно. У тебя есть друзья в Корке? – Крессида покачала головой, и Спейн нацарапал на клочке бумаги адрес женского общежития. – Там умеют хранить молчание. Дай мне номер твоего сотового. После первого звонка ядам отбой, а через минуту позвоню снова, чтобы ты знала, что это я.
– Но как же все-таки быть с Фрэнком? Он станет меня искать.
– Не беспокойся. Возможно, его вообще не привлекут к расследованию, а пришлют детективов из города. В любом случае я с ним поговорю. Фрэнк поможет. – Крессида поняла что хотел сказать Спейн: Рекальдо подставит за нее голову. Она запомнила последнюю фразу, которую сказал ей старик: «Не забудь, тебя там не было. Ты не приходила прошлой ночью в тот сад».
– Господи, – заплакала Крессида, обняла Спейна и уткнулась лицом ему в грудь. Но, почувствовав, как тот дрожит, отпрянула. – О, Джон, что нам теперь делать?
– Позаботься о Гиле, девочка. – Глаза старика наполнились слезами. – Разговаривай с ним. И все будет хорошо.
Крессида во всем его послушалась, кроме одного – не стала прятаться в приюте. Она поехала в больницу на окраине города показать Гила. И там сказала, что сын полусонный бродил по дому и упал с лестницы. К счастью, молодой дежурный врач с затуманенными от усталости глазами не стал задавать лишних вопросов. А может, спасло то, с какой любовью ребенок смотрел на мать и даже сумел улыбнуться, когда ему накладывали повязку. Собственные синяки Крессида спрятала под прядью волос, прижималась лицом к сыну и, успокаивая мальчика, без умолку говорила и целовала дрожащими губами в пылающую щеку.
Потом они сидели в машине перед приютом, но Крессида не смогла уговорить сына выйти из «рейнджровера». В восемь утра, в самый час пик, она поехала в «Бон-Секур» и отыскала на этаже, где лежала Мэрилин, пустую комнату. Они с Гилом вздремнули, пока их, посмеиваясь, не растолкала уборщица. Следующие несколько часов Крессида провела словно в тумане, хотя смутно помнила, что разговаривала с Мэрилин Донован. Та лежала в палате, где было много других больных, и сестры сердились, что у них под ногами путается мальчик. Гил льнул к маме и невольно всхлипывал. Примерно в час старшая сестра потеряла терпение. У Крессиды не было с собой денег, так что она не могла даже купить поесть.