– Она, как и я, ранняя пташка. Хотелось с ней кое-что обсудить.
– Не поделитесь с нами?
Весельчак пожал плечами;
– Ничего особенного. Теперь это уже не имеет значения.
– Вы не можете знать, что имеет значение, а что не имеет, – упрекнул О'Дауда инспектор, но осекся, заметив выражение опустошенности на его лице.
– Я знал ее лучше, чем кто-либо другой, – заявил О'Дауд с каким-то странным вызовом. – Готов сделать все, что угодно, только бы помочь вам поймать убившего ее негодяя. Но в тот вечер мы говорили о личном, и вас это не касается. Шли бы вы лучше отсюда к Джону Спейну. – Уверенность покинула его.
Казалось, Весельчак многого не понимал и сам хотел задавать вопросы. Он поднялся.
– Объясните, что произошло между вами и стариком? – поинтересовался Макбрайд.
– Ровным счетом ничего. А если хотите больше о нем узнать, спросите у Крессиды Суини. Я часто замечал, как она с ним разговаривает. И дома, и на улице, и днем, и по вечерам. И оставляет на его попечение маленького сына. – Весельчак явно подразумевал, что лишь сумасшедший или такой же, как Спейн, извращенец способен рисковать ребенком. Но его нападки и намеки были неубедительны, и прежде всего потому, что он никак не связал свои слова с убийством Эванджелин Уолтер. Неужели О'Дауд старался отвести подозрения от себя, провоцируя Рекальдо вступаться за Крессиду? Или по крайней мере показать, что у сержанта имеется свой интерес? Рекальдо поежился. А покосившись, заметил пристальный взгляд инспектора. Макбрайд понимающе ухмыльнулся и отодвинул стул.
– Пройдусь в туалет, – сообщил он и, не уточнив, куда идти, скрылся в коридоре.
– Неотесанный мужлан! – выругался ему вслед Весельчак. Рекальдо тоже поднялся.
– Спасибо за завтрак, мистер О'Дауд, хотя я и не сумел его по достоинству оценить.
Вернулся Макбрайд и с вызывающей улыбкой посмотрел на того и на другого.
– До скорого, Джереми, – весело проговорил он. – Ну и имена тут у вас! Не имена – сплошные изыски! Я со своим неказистым начинаю чувствовать себя обделенным.
Инспектор покинул кухню. А когда Рекальдо догнал его, Макбрайд стоял перед домом на капустных грядках и смотрел на окно мансарды. И при этом крутил головой, стараясь определить линию обзора на видневшийся за высокой живой изгородью из лавровых кустов фасад дома Эванджелин Уолтер. Казалось, его нисколько не тревожило, что О'Дауд наблюдает за ним из кухни.
– Вы об этом окне говорили? Интересно, куда оно выходит?
– На дальний от дома край террасы и нижнюю часть сада убитой, – ответил Рекальдо.
– Вы уверены, Эф Ка?
– Я вчера залезал и смотрел сверху.
– Не предполагал, что вы такой спортивный, – хмыкнул инспектор. – Однако О'Дауд ниже вас – ростом с меня.
И очень возможно, что у него обзор не тот.
– Я не мог распрямиться на покатой крыше. А он стоял внутри. – Рекальдо кашлянул. – Кстати, на подоконнике лежит бинокль.
– Ага, вот картинка и складывается. Он, конечно, заявит, что проявлял о ней беспокойство. Но у меня иное название для подобных вещей – похоть. – Лицо Макбрайда исказилось от отвращения. – Вот вам и добрый друг! По мне, уж лучше враг, чем такой друг. По крайней мере ясно, что почем. Кстати, он наблюдает за нами из окна. Именно то, что мне надо. Я хочу, чтобы этот тип немного понервничал. А сам буду держать его в поле зрения. Ну, идемте.
Полицейские направились через поле к Олд-Корн-Стор. По дороге инспектор связался с Коффи, сообщил ему номер телефона поверенного из Дублина и, держась за спиной Рекальдо, принялся рассказывать.
– Перед тем как посетить нашего приятеля О'Дауда, я проверил ее автоответчик. Янки суперинтенданта оказалась вовсе не янки, а прекрасно выговаривающей слова англичанкой по имени Грейс Хартфилд. Она появится сегодня или завтра, только не ясно, одна или с мужем. Вы не смогли бы взять их на себя? И, как говорится, до скорого. Мне надо еще кое-что сделать. Повидаться с одним, с другим, выяснить то-се.
– Коффи сегодня не приедет?
– Нет. У него назначена пара встреч, а потом он отправится в Дублин к поверенному.
– Доктор Морроу не упоминала… – начал Рекальдо, но осекся и построил вопрос по-другому: – Она не говорила, имела ли миссис Уолтер детей? Насколько мне известно, патологоанатомы способны судить, были ли у женщин беременности.
– Имела, давно, – уставился на него инспектор. Он отвечал очень медленно и с таким видом, словно не хотел делиться информацией. – И возможно, у нее была не одна беременность. А почему вы спросили? Есть какая-нибудь определенная причина?
– Нет, просто решил составить целостную картину. Никак не могу вычислить, откуда она взялась.