В наши дни Троицкие ворота стали пешеходными: по ним с утра до вечера стремятся в Кремль люди всей земли... Они ступают по мосту, переброшенному к Троицким воротам от Кутафьей башни.
Как утверждали, название Кутафьей башни происходит от слова кутафья, что значит неуклюжая, неказистая. Но у слова кут есть, как свидетельствует словарь В. Даля, еще одно значение - угол, отсюда - закуток. Башня стояла в стороне от Кремля, поэтому и прозвали ее Кутафьей. А неуклюжей, неказистой вряд ли она казалась.
В древности перед проездными башнями Кремля выстроили дополнительные укрепления - предмостные башни; они стояли у реки или перед рвом, заполненным водой. Со временем рвы засыпали. Неглинку спрятали в трубу. Сохранился только один мост и одна только предмостная башня - Кутафья.
Над ней единственной не построили шатра, более того, даже появившийся позже свод разобрали, так что стоит теперь она ничем не прикрытая.
- А была когда-то похожей на другие кремлевские башни, - утверждает Алексей Васильевич Воробьев, показывая мне свои рисунки, где Кутафья башня изображена с крышей, с двурогими кремлевскими зубцами, гораздо выше, чем сейчас, с решетками по бокам, которые опускались перед врагом, попадавшим в нее, как в каменный мешок, в ловушку...
Кутафья башня, оказывается, в свое время была похожей на свою соседку - Троицкую, до того как последнюю надстроили в XVII веке. Это подтверждает средневековый Сигизмундов план, об этом же свидетельствуют последние обследования А. В. Воробьева.
- У обеих башен, - рассказывает архитектор, - одинаковый характер кладки. В Троицкой, в частности, мы нашли бойницы для подошвенного боя, через них стреляли, находясь на земле, у подошвы башни. Такие же бойницы обнаружены у Кутафьей башни, они частично сокрыты наросшим за века "культурным" слоем земли. Главный вывод такой: строилась Кутафья башня одновременно со всеми другими башнями Кремля в XV веке, а не в XVI веке, как считалось до сих пор. Это тоже одно из открытий последних лет. Оно не последнее на нашем пути...
А теперь ответ на такой вопрос, который, естественно, возникает, когда смотришь на Кремль.
Кто строил стены и башни? История донесла до нас несколько имен.
"Тою же весною, 29 мая (1485 года), была заложена на Москве-реке стрельница у Шишковых ворот и под нею выведен тайник; строил же ее Антон Фрязин". Это летописное известие сообщает нам о начале строительства Тайницкой башни и имя ее автора. Этот же мастер построил красивую угловую башню у впадения Неглинки в Москву-реку, сейчас ее мы зовем Водовзводной. Другой архитектор, Марко Руффо, возвел стоящую напротив в другом углу стены над Москвой-рекой круглую Москворецкую башню, называемую также Беклемишевской.
Прибывший в Москву спустя пять лет после начала строительства Кремля Петр Антонио Солярио начал Боровицкую башню, так удивляющую всех своей пирамидой. Он же построил стену между Боровицкой и Водовзводной башнями, соорудил также Константино-Еленинскую башню с воротами. Спустя год Петр Антонио начал сооружать башню, ставшую самой главной - Спасскую. Беломраморные две доски, одна на латыни (со стороны Красной площади), другая на русском языке (со стороны Кремля), установленные над воротами, буквами, высеченными в камне, гласят: "В лето 6999 (1491 год) июля Божиею милостию сделана бысть сия стрельница повелением Иоанна Васильевича государя и самодержца всея Руси и великого князя Володимерского и Московского и Новгородского и Псковского и Тверского и Югорского и Вятского и Пермского и Болгарского и иных в 30 лето государства его, а делал Петр Антонио Солярио от града Медиоланта", то есть Милана.
Да, башня произвела, очевидно, сильнейшее впечатление на современников, если имя зодчего было удостоено чести стоять в одном ряду с именем "самодержца всея Руси".
Более того, Петр Антонио заложил Никольскую башню "не по старой основе", "да и стену до Неглимны". Через год Солярио, обладавший неистощимой фантазией, соорудил Угловую Арсенальную, шестнадцатиугольной формы. То было последнее "сказание" Петра Антонио. В этом же году он скончался, успев украсить Кремль прекрасными стрельницами.
Солярио сменил спустя два года Алевиз Фрязин, его подлинное имя Алевизио да Каркано, то есть из Каркано. Он строил стену "градную каменну возле Неглимны не по старой основе, града прибавиша". Этот мастер заложил Троицкую башню и другие стрельницы с этой стороны Кремля. Предполагают, что он же построил Набатную и Сенатскую башни... Вот этим-то блистательным мастерам, сынам эпохи Возрождения, прибывшим в далекую Москву из итальянских городов, мы обязаны тем, что они, сохранив пространственно-планировочную структуру белокаменного Кремля Дмитрия Донского, сумели вместе с московскими каменщиками соорудить небывалой красоты и мощи ансамбль и украсили землю.
В 1625 году Христофор Галовей и Бажен Огурцов с товарищами возвел над Спасской башней шатровый верх. Одна за другой стрельницы подняли в небо свои новые главы, так радующие всех своей сказочной красотой.
Впоследствии при перестройках и восстановлениях к Кремлю приложили руку лучшие зодчие, такие, как М. Казаков, О. Бове и другие.
Идем по стене, и с одной стороны видна панорама Москвы, а с другой стена Арсенала, врезавшегося в тело Средней Арсенальной башни. За ее впадины в форме арок звали ее также Граненой. Стоит она как раз посреди Арсенала, поодаль от берега Неглинки. Поэтому в XVII веке, когда другие башни обветшали, была она, как отмечалось, "вся цела". В двадцатые годы прошлого века констатировалось, что на ней "растет трава", но и тогда все здесь сравнительно хорошо сохранилось. "Стройная и серьезная она глядит оконным проемом своей дозорной вышки, как страж недремлющим оком", замечает о Средней Арсенальной С. П. Бартенев. Это "око" напоминает окно Набатной башни, стоящей вблизи Спасской башни. Бартенев высказал мысль, что Средняя Арсенальная служила Набатной при Троицкой; очевидно, так и было.
Во времена Ивана Калиты и Дмитрия Донского, когда Кремль был меньше, как раз на месте Средней Арсенальной находился угол крепости. В XV веке стену удлинили в восточном направлении.
Над ее зубцами выглядывают два этажа окон Арсенала. Для этих оконных проемов, чтобы через них беспрепятственно проходил свет, и срезали часть стены Кремля, опустили зубцы на несколько метров. К такому выводу пришел Алексей Васильевич Воробьев. Доказательства этому сохраняются и видны на теле Угловой Арсенальной башни в зарубках на камнях. Следы прошлой кладки говорят, что стена примыкала к башне гораздо выше.
Перед Арсеналом, у Троицкой башни, зубцы вдруг резко опускаются лесенкой для того, чтобы раскрыть окна Арсенала.
Возле него высится многогранник еще одной замечательной постройки Угловой Арсенальной башни. Звалась она до появления Арсенала Собакиной, потому что тут находился двор, принадлежавший боярину Даниле Собаке.
Когда в 1812 году в Кремле прогремел взрыв, половина Арсенала взлетела в воздух, а башня эта, хотя и была рядом, устояла, только покрылась трещинами. Прочнее башни нет. У Угловой Арсенальной восемнадцать граней, они сливаются в один округлый мощный столп. Он защищал не только две стены, но и источник воды, поэтому сделана башня вдвойне неприступною. Как пишет С. П. Бартенев в книге о Кремле, "гениальный зодчий заключил родник, необыкновенно обильный водою, сохранивший свою мощь и до наших дней".
В конце прошлого века исследователи пытались выяснить, что это за вода. Сутки откачивали ее насосами и не осушили - значит, подземный ключ неистощим. По каменному желобу вода из родника стекает в Неглинку, текущую в трубе под землей.
Одним из "чудес древнего Кремля" называют этот родник, и, чтобы увидеть его, открываем железную дверь в башню. Делаем шаг вперед - и летний зной, солнечный свет сменяется тьмой, вечной прохладой и дыханием живой воды. Она дает о себе знать, едва переступаем порог. Однако на стенах влаги нет. И это позволило в прошлом веке разместить внутри башни большой архив. Бумаги от такого соседства не страдали.