Уложив детей, лукоморцы чмокнули их на сон грядущий, задули ночник и вышли в коридор. Там их поджидал Агафон, изучавший то ли особо интересный камень в стене, то ли что-то, находившееся за ним на расстоянии в сотни километров. Пальцы его рассеянно теребили рукав черного балахона – рабочей одежды мага. Высокий, светловолосый, с серыми глазами, он был бы похож на Ивана как брат, если бы не сухощавое сложение, руки – не воина, но ученого мужа, и ироничная усмешка, редко сходившая с губ.
– Неприятности? – спросила царевна, не дожидаясь, пока их старый друг снова натянет улыбку на лицо.
– Да так… – махнул рукой чародей и поморщился.
Сенька вспомнила раскладушку у стены хранилища и предположила наугад:
– Где-то зреет какая-то ерунда, а вы не знаете, где и что?
– Что-то вроде этого, – скупо пробормотал его премудрие, с первого курса не любивший признаваться в незнании или непонимании.
– Мы можем помочь? – спросил Иван.
– Покараулить, к примеру? – предложила его жена.
Чародей отмахнулся:
– Чешуя. Мы со стариком разберемся.
– Или старик с тобой? – брюзгливо проговорил Адалет, выступая из-за угла. Такими волшебников рисуют в детских книжках: невысокий, пухленький, с блестящим островом лысины, окруженным растрепанными седыми волосами, с густыми усами, окладистой[6] бородой ниже пояса и посохом в руке. Старым его можно было назвать только потому, что эпитеты "античный" и даже "древний" к человеку не применяются.
Затолкав в рот остатки бутерброда с ветчиной, он обтер пальцы о балахон и с подозрением заглянул за спины лукоморцев:
– Где эти маленькие чудовища?
"Они не маленькие… то есть не чудовища!" и "Спать легли" прозвучало одновременно. Язвительно хмыкнув на первое и кивнув на второе, Адалет скомандовал ученику:
– Усыпляй гостей, и пойдем. Работы много.
– Прямо?.. – брови его премудрия вскинулись домиком.
– И прямо, и криво, и косо! Время теряем! Быстрей! – раздраженно буркнул старик и, выудив из кармана бублик с маком, быстро зашагал к лестнице.
– Ладно, рюмка чаю на ночь отменяется, вы его слышали. Сейчас ему лучше не перечить, – Агафон, извиняясь, пожал плечами и распахнул перед друзьям соседнюю дверь. – Ваша комната. Устраивайтесь.
Лукоморцы вошли, и чародей, обхватив их за плечи, увлек к кровати.
– Ты чего? – удивленно оглянулась Серафима, встретилась с ним глазами… и мир поплыл, унося их с Иваном в царство сна.
– Вставайте, вставайте, вставайте!.. – смутно знакомый голос то гудел колоколом, то жужжал заблудившейся мухой. Одновременно другой, познакомее, взлетал и падал, словно качели:
– Они нас убьют, они нас убьют, они нас убьют…
Мягкие объятия грез не отпускали, приковывая к подушке и растворяя под одеялом, но Сенька всё же сделала усилие вырваться. Кого-то где-то собирались убивать. Жалко будет, если всё обойдется без нее.
– Они нас точно убьют!..
Лица коснулся ветерок, пахнущий горечью и горелым зерном, сквозь опущенные веки пыхнуло зеленым – и сон пропал, внезапно и без остатка.
– Встава…
– Какого бабая якорного?!.. – подскочила царевна – и обнаружила, что лежит на кровати поверх покрывала, одетая и обутая. Рядом что-то мягко загрохотало – это Иванушка свалился на ковёр, но тут же вскочил с обнаженным мечом в руке.
– Не убьют, спокойно! Кто напал? На кого?
– Пока больше никто и не на кого… – лицо Агафона мученически скривилось. Адалет, маячивший в проеме, быстро буркнул: "Ну дальше вы тут сами разберетесь" – и скрылся в коридоре.
Интуиция подсказала Сеньке, что дело нечисто.
– А конкретнее? – одним прыжком она оказалась рядом и супругом. Его премудрие попятился было к двери, но Серафима преградила ему дорогу и грозно прищурилась:
– И по каком поводу мы должны были вас убить?
Маг втянул голову в плечи, и только теперь царевна заметила, что волосы его опалены, балахон прожжен, а кожу, словно брызги крови, покрывали мелкие багровые пятна.
– Дети?!.. – охнула Сенька в новом приступе озарения и, не дожидаясь ответа, отшвырнула друга и кинулась в соседнюю комнату.
Двери ее были распахнуты, ночник погашен, постели смяты – и пусты.
– Где дети?! – в комнату ворвался Иванушка.
– Где?! – Сенька ухватила подоспевшего волшебника за грудки и притиснула к стене.