– Ни окон, ни дверей… В смысле, ни стульев, ни столов… – утверждаясь в мысли, что все-таки вамаясьцы с головой дружили не очень, пробормотала Сенька, рассматривая квадратные низкие табуретки и соломенные коврики, разбросанные по полу там, где в нормальном кабаке была бы нормальная мебель. На стенах висели развернутые красные свитки, испещренные желтыми каракулями, под пристальным взглядом неожиданно складывавшимися в слова. У дальней стены на полу на корточках за похожей табуреткой, только сделанной из полированного спила огромного дерева, сухощавый пожилой вамаясец развешивал чай на крошечных весах. За спиной его над холодной костровой ямой висел пузатый медный чайник, а вдоль стен на полочках расположились разноцветные коробки вперемежку то ли с крохотными чашечками, то ли с большими наперстками и под стать им миниатюрными разноцветными чайничками. Рядом сидел мальчик с нарядным глиняным горшочком в руках.
– Добрый день, хозяин, – с порога начал Иванушка, обводя любопытным взглядом зал, погруженный в полумрак. Вамаясец оторвался от своего занятия, бросил один взгляд на вошедших – и грохнулся выбритым лбом о табуретку, переворачивая весы, чай и приготовленные коробочки. Мальчик моментально последовал его примеру.
– Э-э-э! – воскликнул Иванушка, но прежде, чем успел схватить трактирщика, тот стукнулся лбом о стол еще два раза.
– Вы чего?.. – вопросил он, с трудом прикусывая на языке продолжение: "…с ума тут все посходили?"
– Недостойная Чай Бу Хай насяльника челом бьет! – сообщил хозяин, верноподаннически заглядывая ему в глаза.
– Не надо меня челом бить! – замотал головой Иван. – И вообще никак не надо! Мы – путники, зашли перекусить, передохнуть…
– Глязная салая эта – свинарника вонюсяя! Насяльника к сталоста ходить, посьтенная Ли Жи Пень! Его фанза халёся! Для насяльника вамаяси сталоста самая лусяя дать! Сталоста рада будет! Сясье будет! Посёт всей фанзе! – испуганно затараторил трактирщик, словно гости пригрозили поджечь его заведение.
По движению бровей вамаясьца мальчик бросил горшок, вскочил и в вихре шаровар, панталет и халатных пол вылетел на улицу. Не иначе, как радовать Жи Пеня готовым свалиться на него счастьем.
Царевна нахмурилась. Или это была деревня сумасшедших, или что-то тут было не так. И провалиться ей на этом месте, если магия его премудрия не была здесь замешана.
– Агафон, – сквозь стиснутые за представительской улыбкой зубы промычала она. – А ты уверен, что мы выглядим и говорим как вамаясьцы?
– Сима, ты ж не глухая и не слепая, – раздраженно скосил он на нее глаза. – Вот тебе вамаясец. Найди десять отличий.
– У него лоб бритый, во-первых, а у вас нет. Во-вторых, у него коса в шишку на макушке замотанная. В-третьих, затылок у него бритый тоже. В-четвертых, если кто-то из нас так сядет, как он, и просидит пять минут, то не встанет. В-пятых, если он слышит мою речь так же, как я слышу его, не удивлюсь, если он принимает нас за слабоумных. Или иностранцев. И неизвестно, что хуже. И это мы еще их женщин не видели, так что про себя я молчу. И ты совсем-совсем уверен, что в слове "ханью" языкового заклинания ударение на "ю"?
– Это был риторический вопрос, а не экзистенциальный, – обиженно буркнул чародей. – И если кое-кто тут такой умный…
– Умный у нас тут ты. А я эрудированная. Если ты это хотел услышать.
– Я вообще ничего не хотел!
– Ребята, Сеня, Агафон, пожалуйста!.. – обернулся к ним Иванушка со страдальческим видом. – Я, конечно, понимаю, что мы тут все немного более чем немного нервные… но…
– Извини, Агаш, – лицо Сеньки из сердитого сделалось усталым и несчастным. – Я веду себя как мегера.
– Нет, это ты меня извини, – понурился маг. – Наверное, было бы действительно лучше, если бы с вами отправился Адалет. Бытовая магия всё-таки не моё. Не со свиным рылом в калашный ряд.
– Отставить пораженческие настроения, как говорит Граненыч! – ободряюще улыбнулся ему Иванушка.
– Прорвемся, – сжала царевна плечо друга. – А заклинание потом ты попробуй переналожить, ладно? Я это слово… ну или похожее… от вамаясьских купцов в детстве на ярмарках часто слышала, вот и запомнилось.
– Ну вот, всегда так, – усмехнулся Агафон. – Это я должен вас утешать и воодушевлять, а не вы меня.
– У нас просто практики больше, – шкодно подмигнула ему Серафима, и маг невольно хохотнул.
Тем временем, несмотря на свои же слова о том, что его заведение – свинарник, и не переставая хулить себя, свою чаевню, деревню и весь Белый Свет скопом, непригодные для пребывания таких возвышенных персон, как его посетители, Чай Бу Хай поставил воду кипятиться и жестом фокусника расположил перед гостями россыпь коробочек.