– Гут, – облегченно выдохнула царевна. – Коммуникация состоялась.
– А теперь давайте знакомиться, – улыбаясь, проговорил царевич. – Мы не из Вамаяси. Мы только так кажемся. Мы прибыли из Лукоморья – далекой страны. Это – моя жена Серафима Евстигнеевна…
По тут же остекленевшим взорам крестьян было ясно, что столько слогов одновременно в вотвоясьском мозгу, избалованном родным языком, не помещалось.
– Серафима. Се-ра-фи-ма, – решил упростить понимание Иван. И еще упростить. – Си-ма. Ца-рев-на.
На этом крестьян постигло просветление.
– Сы Ма… Цянь, – осторожно кивнул предводитель. – Понятно. Мы не знали, что вы – женщина. И что еще живы. Да продлятся ваши лета до тысячи.
Не ведая, принимать это как комплимент или наоборот, Сы Ма Цянь промолчала, и ее супруг продолжил представления:
– Это, – указал он на его премудрие, – А-га-фон. Последний Хранитель.
– Ай Гей Фен, – послушно повторил один из крестьян.
– Агафон, тебе говорят! – нахмурился маг.
– Он и говорит – "Ай Гей Фен", – недоуменно глянул на него другой.
– Не "Ай-Гей…"
– Ладно, оставь, – махнула рукой Серафима. – Язык у них такой.
– Ну конечно! Не тебя же обозвали! – буркнул волшебник.
– А как ваше уважаемое имя? – обратился предводитель к царевичу.
Не экспериментируя с "Иваном Симеоновичем, третьим сыном лукоморского царя", тот сразу остановился на простейшем варианте, уверенный в моментальном благоприятном исходе…
– Я – И-ван.
…и не ожидая моментального коллективного падения на колени лбами в пол.
– Эй, вы чего? – не слишком дипломатично потребовал он ответа. Массовое челобитие при его приближении стало немного надоедать.
– Й-й-йянь В-в-в-ван!.. – дрожащим шепотом просипел вожак народных масс, растеряв остатки воинственности, и снова впечатал лоб в циновку.
Гости растерянно переглянулись. Сенька задумчиво свела брови. Было ясно, что ненароком вотвоясизированное имя Иванушки совпало с именем какого-то местного правителя или полководца, и что теперь предстояло или разубедить их, или по обстоятельствам. Но в первую очередь надо было ненавязчиво выяснить, чье имя они заняли.
– Вижу, даже жители этого скромного селения слышали про Янь Вана, – торжественно произнесла она, пресекая попытки супруга вмешаться. – И надеюсь, добрая слава этого имени облетела всё Вамаяси как ветер.
– Янь Ван, да умножатся его бессчетные годы до бесконечности, добр и полон сочувствия к людям! – не поднимая головы, прогудел в землю Чай.
Серафима позволила себе немного выдохнуть: значит, бить не будут, по крайней мере, не сейчас: о цене лестного отзыва в адрес властьпридержащего в его присутствии она догадывалась.
– Янь Ван, да обратит на него Нефритовый Государь свой благословляющий взор, имеет доброе сердце! – поддержал односельчанина крестьянин – тоже не меняя позы.
Иван заулыбался, но тут же посерьезнел. Зная своего мужа, царевна могла предположить, что теперь его будет мучить мысль, а достоин ли он разделить, хоть и недолго, славную репутацию своего тезки.
– Янь Ван, да навестят его с дарами восемь Бессмертных, – благоговейно провозгласил предводитель народного восстания, – иногда отпускает души умерших, если у них осталось незаконченное важное дело на Белом Свете!
Рот Сеньки распахнулся, глаза Агафона вытаращились, Иванушка подавился вдохом.
– С дуба падали листья ясеня…
– Но я не…
Условный сигнал "молчи и слушай меня"[36] прервал отречение свежеиспеченного владыки царства мертвых.
– Янь Ван доволен, – торжественно сообщила она, несмотря на очевидное[37]. – Теперь, когда вы знаете… или догадываетесь… кто мы такие…
Она многозначительно замолчала – и расчет сработал. Ополченцы наперебой застучали лбами об пол и затараторили:
– Догадываемся!
– Знаем!
– Янь Ван, да пребудет с ним на десять тысяч лет благоволение Неба – владыка царства мертвых!
– Сильномогучий Ай Гей Фен – гуй-ван, князь сторожевых бесов!
– Сы Ма Цянь – жена Янь Вана, небесная дева неописуемой красоты…
– …наверное.
– Почему наверное?
– Потому что сначала я не успел рассмотреть, а сейчас тоже не вижу, у меня глаза не на затылке, если ты помнишь.
– Как на чужих жен пялиться, у тебя глаза вырастают на чем угодно!
– Кто пялится?
– Ты пялишься!
– Я пялюсь?!
– Ты пялишься!
– Да я…
– Цыц, бестолковые!
– Он пялится…
– Я не пя…
– Ой!
– Ай!
– Чего сразу драться? Я же просто…