Сергей Задереев
ХОЖДЕНИЕ ЗА СВЕТОМ
Повесть
Художник Геннадий КОМАРОВ
© Издательство «Молодая гвардия»
Библиотека журнала ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия»»
1986 г. № 12 (223).
Есть такое поэтическое выражение — «земляничные места». А вот Сергей Задереев родился в местах клубничных — водится дикая клубника, дивная ягода, по всем лесостепным зауральским и сибирским местам, есть она по берегам красивейшей реки Кан, на берегу которой стоит село Ирбей. Здесь, в семье инвалида Отечественной войны, Сергею рано пришлось узнать, что такое «свой хлеб» и нелегкий сельский труд.
Писать Задереев начал рано, еще со школы, но печататься не спешил, появлялся в альманахе «Енисей», в газетах, издал в Красноярске сборник прозы с небольшой, но интересной повестью «Петя Лебедок». Ныне он работает литсотрудником в альманахе «Енисей», закончил Литературный институт. «Хождение за светом» — совершенно редкая по материалу повесть-притча о философе-крестьянине Тимофее Бондареве, который состоял в переписке с самим Львом Толстым и которого гениальный русский писатель и мыслитель именовал в письмах «братом».
Имя крестьянского философа Бондарева ныне носит село Иудино Красноярского края. В этом селе по какому-то вещему, что ли, предназначению или по начинанию Тимофея Бондарева всегда жива была тяга к слову и сочинительству. Здесь вырос и писал стихи интересный сибирский поэт Егоршин, и здесь же перед войной учительствовал в школе и писал стихи погибший на фронте боевой командир и поэт Георгий Суворов.
Я давно слежу за творчеством моего земляка — Сергея Задереева. Начинает он интересно, работает напористо, намерения его в жизни и в литературе мне кажутся серьезными.
Пожелаю ему доброго пути от всего сердца.
ОТ АВТОРА
Жизнь Тимофея Михайловича Бондарева богата не внешними событиями, но прежде всего сложными и запутанными духовными поисками. Они и владели моим пером, не давая воли авторской фантазии. А поскольку судьба реального человека не всегда укладывается в рамки литературных канонов, мне пришлось отказаться от привычных жанров и строить повествование в традициях жития.
Родился Тимофей Бондарев в 1820 году, я же начинаю рассказывать о нем, когда до смерти Тимофея Михайловича оставалось всего шестнадцать лет, поэтому и хочется хотя бы кратко поведать о предшествующей жизни моего героя.
«Иду я с барских полей, — писал в одном из своих сочинений Тимофей Бондарев, — и несу бутылку с водой, и мне рассудилось, что она не нужна будет, и я, не останавливаясь, вылил эту воду на ходу. Помещик увидел из окна, что я воду лил против его ворот, признал меня колдуном и чародеем и отдал в солдаты на тридцать восьмом году жизни моей, по николаевским законам на двадцать пять годов. Изнуренный я тяжкими работами и сухоядением, старик уже был, трое маленьких детей, а четвертое дитя за поясом осталось с одной матерью при крайней бедности и в его же тигрских когтях. И как эта разлука, также и служба были горше, и горше не одной, а многих смертей горше. А что будешь делать? Куда пойдешь? Кому скажешь?»
Сейчас трудно судить о том, почему за такой невинный проступок последовало такое суровое наказание. Но скорее всего Тимофей Бондарев, еще будучи крепостным, уже не мирился с угнетением и, наверное, как-то высказывал это. А вылитая вода послужила всего лишь поводом, и помещик с легкостью избавился от угрюмого мужика.
Десять лет прослужил Бондарев в казачьем полку на Кавказе. Заработал награды и даже был назначен полковым дьяконом. Казалось бы, чего еще нужно? Старайся за царя и отечество, глядишь, и еще какой милости дождешься. Но свободолюбивый «крепостной раб» уже не просто выражает недовольство, а требует сократить службу до трех лет. Не удовлетворяет Бондарева и официальная религия. Он мучительно ищет истинную веру, способную объединить угнетенных, освободить их от нужды и рабства. И тогда он порывает с православием и уходит в секту субботников.
Годы спустя подобные многочисленные выступления крестьян будут названы своеобразным «политическим протестом». А пока на смену солдатчине приходит заключение на два года в тюрьму и последующая ссылка на вечное поселение в Сибирь, в засушливые хакасские степи.
Сектанты, основавшие деревню, в надежде на лучшую долю назвали ее Обетованная, но губернатор, в назидание вольнодумцам, единым росчерком пера переименовал ее в Иудину.
Бесправные, обреченные на нужду крестьяне, объединившись миром, обиходили считавшуюся бесплодной землю, поставили добротные дома и обзавелись хозяйством… Но так уж устроен русский человек, если искать счастье, то не для себя и не для узкого круга людей. Его размах всегда безграничен, он ищет равноправие и гармонию для всего мира…
«Истина, — писал Владимир Иванович Даль, — противоположность лжи». И он же добавлял: «Истина от земли». И наверное, поэтому только человек, знающий землю и людей, живущих на ней, их заботы и чаяния, может найти верный путь к истине, подлинной справедливости. Отчизна наша всегда была богата людьми, которые всю силу своего духа, всю свою жизнь, презрев удобства и выгоды, отдавали служению Истине. Одним из таких людей и был Тимофей Михайлович Бондарев.
Исследователь творческого наследия Т. М. Бондарева А. П. Косованов писал: «Бондарев не знал и никогда не слыхал о существовании представителей утопического социализма. Ниоткуда не заимствуя, совершенно самостоятельно и стройно логически он пришел к своим выводам. В этом величие Бондарева. Убеждения патриархального крестьянства под вдохновенным пером Бондарева преобразились в особую философскую систему, став на момент для части интеллигенции в мрачные 80-е годы даже общественной программой».
Ну вот мы и подошли к концу напутствия. Будь и ты, читатель, несуетлив. Скитания русского мужика в поисках истины, сметливого и рассудительного в любых делах, не увлекут тебя лихостью сюжета, но, возможно, заставят задуматься о твоем сегодняшнем отношении к Земле, к Хлебу, к тем вечным понятиям, что всегда были основой нашей жизни.
— Вы знаете ли, кто я? Чей и откуда?
— Не знаем.
— Если не знаете, то знайте.
Всю ночь он пролежал с открытыми глазами — думы не отпускали. А сейчас сел у окна, чтобы видеть успокаивающий простор, и, ничего не слыша, замер.
«Вот колесо сделал — и оно покатилось, — Тимофей прижался лбом к холодному стеклу. — А как же сочинение свое я направлю, чтобы пошло оно беспрепятственно, не останавливаясь?..»
Раньше это не заботило, но в последнее время он все чаще задумывался, что же будет потом, когда выскажется, придет к истине? Ведь настанет пора ей двигаться, и будить людей, и влечь за собой…
Все вокруг потерялось, растаяло, Тимофей даже тела своего не чувствовал. В такие минуты к нему приходила главная мысль, тугая, как березовая почка, и он словно тянул от нее веточку, чтобы добраться до той выси, где в тишине и покое рождается истина.
Ему казалось, будто он видел, как слушают его сочинение и глаза у усталых людей наполняются светом жизни, как притеснители их наконец-то узнают о своем бессмысленном существовании. И вот уже устанавливается справедливый распорядок, все обиды и зависти исчезают.