А намаз же их на восток по-руськы[40], обе рукы /л. 379/ подымають высоко, да кладуть на темя, да ложатся ниць на земли, да все ся истягнеть по земли, то их поклоны. А ясти же садятся, ини омывають рукы да и ногы, да и рот пополаскывають. А бутханы же их без дверей, а ставлены на восток, а Буты стоят на восток. А кто у них умреть, ини тех жгут да пепел сыплют на воду. А у жены дитя родится, ино бабить мужь, а имя сыну дает отець, а дочери мати; а добровтра[41] у них нет, а сорома не знают. Или пришел, ины ся кланяють по чернечьскы, обе рукы дотычють до земли, а не говорить ничево.
К Первоте же яздять о великом[42] заговейне, к своему Буту[43], тот их Иерусалим, а по-бесерменьскыи Мякъка{132}, а по-рускы Ерусалим, а по-индейскыи Парват. А съеждаются все нагы, только на гузне плат; а жонкы все нагы, толко на гузне /л. 379 об./ фота, а иные в фотах, да на шиях жемчюг, много яхонтов{133}, да на руках обручи да перстьни златы олло оак{134}, а внутрь к Бутхану яздять на волех, да у вола рога окованы медью, да на шие колоколцев 300, да копыта подкованы; а те волы ачьче зовут{135}. Индеяне же вола зовуть отцем, а корову матерью, а калом их пекут хлебы и еству варят собе, а попелом тем мажуться по лицу{136}, и по челу, и по всему телу[44] их знамя. В неделю же да в понеделник ядять единожды днем. В Ындее же как пачекътур, а учюзе-дерь{137}: сикишь иларсень ики шитель{138}; акечаны иля атырьсеньатле жетель берь; булара достор: а кул{139} каравашь{140} учюз чар фуна хуб бем фуна хубесия; капкара амь чюк кичи хошь.
От Первати же приехал есми в Бедерь, за 15 дни и до бесерменьского /л. 380/ улубагря{141}. А Великого дни{142} въскресения Христова не ведаю, а по приметам гадаю - Великый день бывает хрестьяньскы первие бесерьменьскагобагрима за 9-ть день, или за 10 дни. А со мною нет ничево, никакоя книгы, а книгы есмя взяли с собою с Руси; ино коли мя пограбили, ини их взяли, и яз позабыл веры хрестьяньскые всея и праздников хрестианьскых, ни Велика дни, ни Рожества Христова не ведаю, ни среды, ни пятници не знаю; а промежу есми вер тангрыдань истремень{143} олъсакласын; олло худо, олло ак, олло ты, олло акъбер, олло рагым, олло керим, олло рагымелъло, олло каримелло, тан танъгрысень, худосеньсень. Бог един[45] то царь славы, творец небу и земли. А иду я на Русь, кетьмышьтыр имень, уручь тут тым. Месяць март[46] прошел, и аз месяць мяса есмь не ял, заговел[47] с бесермены в неделю, да говел есми /л. 380 об./ ничево скоромного, никакые ястъвы бесерменьскые, а ял есми все по двожды днем хлеб да воду, вратыйял ят мадым{144}; да молился есми богу вседержителю, кто сътворил небо и землю, а иного есми не призывал никоторово имени, бог олло, бог керим, бог рагым, бог худо, бог ак бер, бог царь славы, олло варенно, олло рагымелло сеньсень олло ты.
А от Гурмыза{145} ити морем до Голат 10 дни, а от[48] Калаты до Дегу{146} 6 дни, а от Дега до Мошката{147} до Кучьзрята{148} до Комбата{149} 4 дни, от Камбата до Чивеля{150} 12 дни, а от Чивиля до[49] Дабыля{151} - 6. Дабыль же есть пристанище в Гундустани последнее бесерменьству. А от Дабыля до Колекота{152} 25 дни, а от Селекота до Силяна{153} 15 дни, а от Силяна до Шибаита{154} месяц ити, а от Сибата до Певгу{155} 20 дни, а от Певгу до Чини да до Мачина{156} месяць итьти, /л. 381/ морем все то хожение. А от Чини да до Кытаа{157} итьти сухом 6 месяць, а морем четыре дни ити, аросто хода чотом{158}.
Гурмыз{159} же есть пристанище великое, всего света люди в нем бывають, и всякы товар в нем есть, что на всем свете родится, то в Гурмызе есть все; тамга{160} же велика, десятое со всего есть[50]. А Камбаят{161} же пристанище Индейскому морю всему, а товар в нем все делають алачи{162}, да пестреди{163}, да канъдаки{164}, да чинят краску ниль{165}, да родится в нем лек{166} да ахык{167} да лон{168}. Дабыло{169} же есть пристанище велми велико, и привозят кони из Мисюря{170}, из Рабаста{171}[51], из Хоросани{172}, ис Туркустани{173}, из Негостани{174} да ходять сухом месяць до Бедери да до Кельбергу{175}.