За ней следовал Троицкая редакция, также оказавшаяся как бы летописной. Она названа: «Троицкий (Ермолинский) извод», и приведена как бы по двум рукописям: сборников Троице-Сергиева монастыря и Музейному. Полный текст Хожения содержит лишь первая рукопись: Троицкий сборник конца XV в., содержащий также Ермолинскую летопись. Лурье не случайно описал сборник крайне кратко, всего в нескольких строках: все знают, что этот сборник – конволют, т. е. составлен из рукописей разного времени и происхождения.
В Троицком сборнике[9] Ермолинская летопись составляет совершенно отдельную рукопись (л. 1, 2–297, 2), датированную Б.М. Клоссом по бумаге концом 1480‑х – началом 1490‑х гг. Завершающий конволют столь же отдельный список Хожения за три моря (л. 369–392) датирован ученым по бумаге (1487, 1488) тем же временем. Между ними находится третья рукопись, конец которой был утрачен еще до сложения и переплетения конволюта. Ее датировал по бумаге Владимир Андреевич Кучкин. Средняя часть была создана, по Кучкину, чуть раньше других частей конволюта, после 1468 г., но не сильно позже 1480 г. Само «Хожение» Кучкин датировал временем чуть более поздним, чем сделал Клосс: концом XV в., но уж точно не позже.
Эта датировка совпадала с датировкой отца научной текстологии Алексея Александровича Шахматова, который в начале XX в. установил, что Троицкий сборник есть конволют, а список «Хожения» в нем – конца XV в. Но такая дата не понравилась Сербиной, в издании 1948 г. указавшей, что Троицкий список «Хожения за три моря» находится «в сборнике XVI века». Ее поддержал Лурье, в издании 1958 г. датировав «Хожение» и весь сборник концом XV – началом XVI в. В издании 1986 г. Лурье все же сослался на Кучкина, но счел, что тот не учел «залежность бумаги», поэтому список Хожения может быть начала XVI в. Однако Кучкин все как раз учел: он считал годы по классической схеме Брике и Лихачева. Указав, что в трех тетрадях написанного в одно время Троицкого списка «Хожения» три водяных знака, 1480‑х гг., 1481 г. и 1497 г., он сделал единственно верный вывод: «Троицкий список “Хожения за три моря” был написан около 1497 г., уже после смерти Мамырева», – того дьяка, что передал сочинение летописцу.
Однако Лурье было по какой-то причине крайне необходимо считать Троицкий список более поздним, чем второй список той же редакции, что он и отразил в стемме списков. Второй список содержит кратчайшие отрывки «Хожения» Троицкой редакции, но он имел в глазах Лурье преимущество: не был связан с Троице-Сергиевым монастырем, где упокоился Василий Мамырев и которому он завещал свои рукописи. Троицкий же список, связанный с монастырем еще Н.М. Карамзиным, прослеживается в библиотеке Троице-Сергиева монастыря в глубину очень плотно до середины XVI в.: он не покидал обитель до передачи в библиотеку семинарии, затем Московской духовной академии, оттуда в собрание рукописей Московского публичного и Румянцевского музеев, хранящееся ныне РГБ.
Понятно, что если более полная книжная редакция «Хожения» в Троицком списке могла идти от рукописи, оставшейся у Мамырева, то попытки заменить ее летописной редакцией совсем смешны. Отсюда и стремление счесть Троицкий список хотя бы более поздним, чем крайне отрывочный список той же редакции из Музейного собрания РГБ[10], происхождение коего неизвестно. Тот описан Лурье еще короче, но главное – датирован концом XV в.
К счастью, эта богатейшая и ученейшая рукопись описана Кудрявцевым детально, на двух печатных листах, и известна чуть ли всем археографам. По ней опубликованы уникальные материалы о борьбе с новгородской ересью жидовствующих, древнейшие списки Повести о воеводе Евстратии, «Речей посла цесарева», русского перевода «Истории Иудейской войны» Иосифа Флавия, и Послания на Угру Вассиана Рыло. Другие списки из сборника использованы в разночтениях и исследованиях истории текста многих памятников. Главное, что рукопись сборная. Нашедший выписки из Хожения Александр Александрович Зимин счел их древнейшими, но на деле они на несколько лет младше Троицкого списка.
Сделанное в литературе сравнение текстов Музейного сборника с массой других рукописей указывает на связи с Троице-Сергиевым монастырем, московской митрополичьей и новгородской владычной кафедрой, с ведущими летописными центрами того времени, но прямо в монастыре ее локализовать не удается.
Нам этого и не надо, поскольку мы не стремимся непременно связать «Хожение» с вкладом Мамырева в Троицу, от которого хотел бы откреститься Лурье. Странно, что Яков Соломонович не постарался пристегнуть Музейные выписки к летописанию, ведь составители Музейного сборника представили и особую редакцию Вологодско-Пермской летописи, в которой, кстати, отразилось множество сведений о дьяке Василии Мамыреве. Тут его стремление отвязать книжную редакцию от Мамырева непонятно, так как мы знаем по летописи, что «Хожение» оказалось в Москве именно у дьяка. Но оно связано и со стремлением Лурье сделать летописную редакцию первичной, и с чисто филологическим анекдотом.