Невр в ярости замахнулся секирой на лежащее в луже собственной крови, едва дышащее тело Кеба. Постоял так несколько мгновений, потом его оружие нехотя опустилось, принимая вид жреческого посоха, а образ Второго Отца Дома Пикчу перетек в личину согнутого годами Верховного жреца Сешта. Он теперь злился на самого себя. Неимоверное количество лет, проведенных среди хезуров, по-видимому, стало сказываться даже на нем. Похоже, он действительно перенял от них заразную каплю спонтанности в поступках и чувствах, если начинает испытывать эмоции к чужому, бездумному орудию. Ведь даже из поражения надо извлекать хоть какую-то выгоду. Пусть то, что осталось от старшего ученика, послужит живым, а не мертвым, примером для вероятных отступников.
Усилием воли лже-Ако заставил себя успокоиться и принять равнодушный вид. Старческим шагом подошел к креслу, сел в него, отставил посох, а затем два раза громко хлопнул в ладоши. Сразу после последнего хлопка в комнату ворвались пятеро жрецов-магов, слышавшие оба крика, но так и не посмевшие потревожить своего наставника и учителя без особой на то команды.
Ако брезгливо указал пальцем на тело своего бывшего старшего ученика:
— Он — предатель, лишенный волшбы и получивший по заслугам. Бросьте его в трущобах возле западной стены столицы. Пусть догнивает там…
Это были последние слова, которые слышал Кеб. А потом его мозг утонул в боли и черном безумии, приходящих ко всякому человеку, потерявшему навсегда часть тела и магические способности…
Вестник Императора, тяжело сопя и постанывая, вылез задом наперед из носилок, с кряхтеньем попытался распрямиться, но его в этот момент так качнуло, что он едва не впечатался головой в уличные плиты. Хвала Богам, один из бывалых в подобных делах воинов — начальник караула, успел ухватить его, правда, совсем бесцеремонно, сзади за парадную юбку, поставить прямо, а потом еще и развернуть лицом к воротам. Но такая бесцеремонность все же лучше, чем совсем уж неподобающее валяние в пыли перед домом персоны, приглашаемой Владыкой в гости. Дело в том, что за сегодняшний день посланник должен был посетить десять таких лиц и передать им приглашение на пир от имени Повелителя, силы, конечно, ему, радости и здоровья. И все бы ничего, если бы не одно «но». После зачитывания приглашения, в соответствии с дурацким законом, утвержденным еще дедом нынешнего Императора — большим выпивохой и жизнелюбом, хозяева преподносили посланцу радостной новости два объемистых, в четверть кувшина, кубка димашского белого крепкого. Первый — в честь Богов Тукана, второй — во здравие Императора. И отказаться от подношения, в соответствии с тем же законом, было ну никак нельзя. Отказ граничил с государственным преступлением, со всеми вытекающими. А подобных приглашений вестник передал за сегодня уже пять… Зная от таком положении дел, опытные чиновники договаривались со своим почетным караулом, состоящим из четырех воинов, о перераспределении ролей. После каждого второго будущего гостя Самодержца очередной воин надевал на себя юбку, парик и медальон вестника, по памяти зачитывал приглашение, выпивал положенные ему кубки и величественно покидал посещенный дом в сопровождении подельников. Поэтому послания передавались быстро и четко. Можно даже сказать — весело и с огоньком. Однако этим воинам, как назло, достался совсем неопытный, только-только получивший свое первое назначение чиновник, абсолютно не ведающий, как с достоинством выходить из подобных ситуаций ко всеобщему удовлетворению. Он по незнанию, пес, принял весь груз официоза на свое бренное тело, совершенно испортив настроение сопровождающему его почетному караулу.
Начальник караула привычным за сегодня, несколько раздраженным движением поправил на посланнике парик, небрежно отряхнул свиток с приглашением (тот все же успел побывать в уличной пыли) и отступил на два шага назад, критически оценивая внешний вид подопечного. Удовлетворившись увиденным, пробормотав при этом — «и так сойдет», он решительно развернулся, взял в руки деревянную колотушку и три раза сильно ударил ею по бронзовому диску, прикрепленному к воротам:
— Радуйтесь вести из дворца, хозяева! Именем Императора — отворяйте!
Створки тут же, будто за ними только и ждали последнего удара дерева о бронзу, широко распахнулись, и небольшой отряд вошел во двор усадьбы, принадлежащей фенешийскому купцу со странным именем Яр, по упорным слухам — новому фавориту Повелителя. Управляющий поместьем, назвавшийся Уоти, вежливо, но без подобострастия поклонился посланнику и предложил следовать за ним. Пройдя через пышный, красивый сад, полный ярких цветов и плодовых деревьев, маленькая процессия остановилась перед высокими резными дверями, ведущими, по всей видимости, в один из парадных залов дома. Правда, выглядела эта процессия в движении несколько необычно. Дело в том, что вестника Императора воинам приходилось поддерживать свободными от копий руками, придвинувшись к нему как можно ближе для незаметности. Иначе он попросту бы свалился, настолько его штормило. Поэтому со стороны их ход напоминал строевой шаг обнявших почему-то друг друга за плечи весельчаков-затейников, по недоразумению напяливших доспехи императорской гвардии.
Управляющий ненадолго скрылся за дверями, затем снова вернулся, распахнул обе створки и сделал приглашающий жест рукой:
— Прошу. Вас с нетерпением ждут.
До появления посланника Яр и Марта сосредоточенно обсуждали свои планы, шедшие к завершению. Ранним утром в кольце у каждого из них одновременно вспыхнул, а затем стал светиться ровным зеленым светом изумруд. Это означало только одно. Кебу все-таки удалось добраться живым до Невра и поставить на него метку Великого Дома Ибер. Теперь Второй Отец Дома Пикчу был помечен их кровью и никуда не мог скрыться. Его можно было найти в любом мире, в который есть вход с Тропы. Личная трагедия бывшего старшего ученика лже-Ако Высокородных совсем не волновала. Их инструмент выполнил свою функцию и теперь стал ненужным.
Появление вестника Императора Первая Мать и Второй Отец восприняли спокойно. Они уже знали о том, что Санахт начал рассылать приглашения на пир, посвященный официальному объявлению детей от второй супруги наследниками. Поэтому, когда посланник Самодержца в сопровождении караула вошел в зал, Яр и Марта встретили его церемонными, подобающими случаю, радостно-восхищенными улыбками. Второй Отец сделал три положенных по этикету шага навстречу пришедшим и с достоинством склонил голову:
— Это большая честь для нас, видеть в своем доме лицо, говорящее от имени Повелителя Тукана!
Молоденький чиновник надменно задрал голову, пожевал губами, сосредотачиваясь, и окинул Второго Отца оловянным взглядом. Потом внезапно громко икнул, и его повело вперед. Если бы не руки воинов, вестник точно бы боднул Высокородного в грудь своей бедовой головой. Правая бровь Второго Отца стала удивленно подниматься. Тем временем посланник, обнимая левой рукой начальника караула за шею, протянул правую к гостю Повелителя, с зажатым в ней сильно помятым, в пыли и почему-то в винных пятнах свитком с приглашением. Его сил хватило на единственную короткую фразу:
— Вот… Мпер… Ипме… Император приглашает… послезавтра… чевером… Сешт… вечером быть… со всем почтением…
Высокородный двумя пальцами, стараясь не запачкаться, взял свиток. Потом осторожно принюхался и проговорил с восхищением:
— Однако…
Начальник караула стоял, ни жив — ни мертв, по стойке «смирно». Произошло оскорбление гостя Владыки, и он уже чувствовал на своей шее лезвие топора палача. Но к его невиданному облегчению Яр лишь понимающе ухмыльнулся и произнес заговорщицким, вкрадчивым шепотом:
— И какие мы по счету сегодня приглашаемые?
Воин, глядя прямо перед собой, еще не веря в то, что все может обойтись, четко, как на плацу, но тоже шепотом, отрапортовал:
— Ваш дом шестой, уважаемые. Силы и здоровья вам.