Сити ответила, прикончив еще один стакан, что ответом вовсе не являлось.
Воздух обожгло внезапным грохотом барабанов, к которым присоединились удары ладоней по дарбукам[40]. Для того чтобы новоорлеанская музыка смешалась с местной, много времени не понадобилось, – словно родня воссоединилась. Получился яркий стиль, бьющийся вместе с сердцем Каира, выплескивающийся из подпольных притонов на улицы города. Звуки взбудоражили ринувшуюся на танцплощадку толпу.
К девушкам придвинулся Манса Муса, предлагая нубийке руку:
– Король проводит тебя стильно.
– Боюсь, этот танец зарезервирован. Йа Алла! – ответил она, обнимая Фатиму.
Фатима поднялась, беспомощно пожала плечами и щелкнула по котелку в качестве извинения Мусе. Он рассмеялся и щелкнул по золотой шляпе в ответ. Подруги ступили на площадку как раз, когда зазвучала труба. Сити повернулась, а Фатима сделала шаг вперед, ловя ее за талию, притягивая к себе и отыскивая общий ритм. Пара обменялась понимающими улыбками, позволяя движениям говорить за себя. Фатима считала, что если это не магия, то магии и вовсе не существует.
Несколькими часами позже они брели по переулкам рядом с улицей Мухаммеда Али. Фатима постукивала на каждом шагу тростью, под руку с приплясывающей Сити, словно в голове у той продолжали играть трубы и барабаны. Они или алкоголь.
– Куда теперь? – невнятно спросила она.
– Я думаю, – посмотрела на нее Фатима, – что для твоей семьи ты сейчас будешь немного слишком.
– Я сплю в комнате тетушки Азизы. Она мало что замечает.
– Я в этом не уверена. Давай лучше ко мне.
– Будто я собиралась куда-то еще, – подмигнула Сити.
– Но тебе придется воспользоваться парадной дверью. Не люблю забираться в окна.
– Собираешься познакомить меня с тем пронырливым бавабом? Он всегда у дверей.
Махмуд всегда оказывался у дверей.
– Пусть думает, что хочет. Я плачу за аренду.
– Нам не обязательно прям сейчас идти, – хихикнула Сити. – Я все еще в платье под этой штукой. – Она указала на свой темный кафтан.
Фатима с сомнением прищурилась. Она и раньше с трудом переживала ночные гулянки с Сити.
– Как насчет пойти домой? Я заварю чаю, мы поболтаем. Сегодня пятница. Можешь остаться ночевать.
– Да ты романтик. – Сити поцеловала ее в ухо. – Может, еще стихами меня соблазнить собираешься?
– Ты любишь стихи? – подняла бровь Фатима.
– Только старенькие. Могу наизусть прочитать Маджнуна[41].
– Впечатляет. Любишь персидские истории о любви?
– Нет ничего круче трагической и неразделенной любви. Еще немного из Антара[42] помню.
– Это объясняет слова твоей тети. Она полагает, что я должна читать тебе стихи.
– Тебе это тетушка Азиза сказала?
– Айва. Сказала, я так могу завоевать твое сердце.
– Коварная старушка, – пробормотала Сити.
– Она говорит, что ты слишком похожа на отца. И что поэтому ты так любишь бродяжничать. – От наступившей тишины Фатиме немедленно захотелось забрать свои слова назад.
– Ну, – сказала Сити после долгой паузы, расслабляя руки. – Тетушка любит поговорить.
– Извини. – Про себя Фатима проклинала свой болтливый рот. – Мне не стоило…
Сити махнула рукой, будто отметая извинения – или отсутствующего отца.
– Думаю, немного чая и сплетен вполне сгодятся. – Она постучала пальцем под глазом. – Но он тоже с нами идет?
– Что?
Фатима повернулась было назад, но Сити прищелкнула языком:
– Ну не так же явно!
Она ограничилась тем, что скосила глаза, поймав темную фигуру боковым зрением. За ними следили.
– Сколько он за нами идет? – прошипела Фатима.
– Не уверена. Скорее всего, от самого «Пятачка».
Фатима обвела улицу взглядом. В этих переулках таилось много теней.
– Мы ведь тоже так встретились.
– Ты меня обокрала, чтобы привлечь внимание. Потому что ты со странностями. Он, скорее всего, вор.
– Или маньяк-убийца. Который охотится на девушек в ночном городе!
– Не повезло ему.
– Не повезло, – почти прорычала Сити.
Парочка завернула за угол, проходя мимо заостренной арки и вниз по ступеням, ведущим в тени. Затем они разошлись, занимая позиции по разным сторонам. Фатима зажала набалдашник трости, обнажая меч на несколько дюймов. Люди всегда предпочитали болезненный путь, чтобы выяснить, что трость у нее не только для украшения. Сити стояла, подавшись вперед, оскалив зубы и в полной готовности наброситься.
В тишине раздались шаги их преследователя. Он заколебался, прежде чем спуститься по лестнице и войти в тени. Фигура в темном плаще и капюшоне проплывала прямо между ними.
41
«Лейли и Маджнун» – трагическая история любви, очень популярная на Востоке. Стихи по ее мотивам писали многие поэты, но самые знаменитые создал Низами Генджеви в XII веке.