– Собек не любит смертную плоть, – вмешался Ахмад. – Но у него прекрасный слух.
Сити расхохоталась, а слегка смущенная Фатима вернулась к окну. Карета свернула с главной дороги к старым заводским районам, где поднимались обшарпанные здания.
– Здесь выходим, – сказал Ахмад, отбрасывая сигаретный бычок.
Фатима поморщилась, когда они ступили на грязную дорогу и ее коньячные туфли присыпало пылью. Они приехали в старый заводской район Каира, построенный после появления джиннов. Люди хлынули из деревень в надежде на хороший заработок в большом городе. Со временем заводы закрылись – переехали в новые производственные узлы, вроде Хелуана или Гелиополиса. Но многие люди остались, заполонив трущобы вокруг гниющих останков индустрии.
– Сюда. – Ахмад шел впереди. Они последовали за ним, спотыкаясь на покрытой рытвинами земле. То, что здесь считалось домами, едва можно было посчитать лачугами: халабуды из кирпича, известняка, даже глины. В некоторых из них горел слабый огонь, а временами лампы люминесцентного алхимического газа.
– Легко забыть, что такие места существуют, – пробормотала Сити, рассматривая старуху с ведрами.
– У прогресса свои недостатки, – добавила Фатима, когда мимо пробежало несколько взбудораженных юнцов.
– Что все эти люди делают в такое-то время?
Фатима думала о том же. В подобных местах активность не прекращалась никогда, у них были даже собственные поздние развлечения. Но эти люди слонялись вокруг, как посреди дня. Она присмотрелась внимательнее. Не слонялись. Большинство двигалось в том же направлении, куда шли они, к огромному старому заводу, построенному в центре трущоб.
Фатима догнала Ахмада:
– Куда вы нас ведете?
В ответ он остановил прохожего: мальчика не больше двенадцати лет в галабее не по размеру. Тот сморщил курносый нос и открыл было рот, чтобы запротестовать, но замер, когда увидел лицо Ахмада.
– Немного твоего времени, – прохрипел мужчина. – И кое-что за беспокойство.
Глаза мальчишки расширились, а пальцы быстро выхватили монету из ладони Ахмада.
– Храни вас Аллах, паша. То есть джинн.
Фатима ухмыльнулась. Понятная ошибка.
– Расскажи леди, куда идешь, – сказал Ахмад.
– Чтобы увидеть человека в черном! – выпалил мальчик. – Человека в золотой маске!
Фатима уставилась на Ахмада, потом на мальчика.
– Что за человек в золотой маске?
– Говорят, называть его имя к беде! – отпрянул пацан. – Но он творит чудеса! Валлахи, я их своими глазами видел!
Фатима хотела еще надавить, но Ахмад отпустил парня, который тут же сбежал.
– Что происходит? – потребовала ответа она.
– Когда вы рассказали о загадочном мужчине в поместье Уортингтона, я вспомнил о слухах. О разговорах о человеке в черном, который посещает подобные места.
– И вам не пришло в голову поделиться?
– Я хотел удостовериться. Я до сегодняшнего дня считал это уличной байкой.
– Ничего такого не слышала, – с сомнением протянула Сити.
– Ты была в разъездах. И храм Хатор посещают состоятельные прихожане, в то время как верующие Собека живут среди тех, кому повезло меньше.
– У нас вовсе не состоятельные… – начала спорить Сити, но Фатима ее оборвала. Неподходящее время. Кроме того, они добрались до старого завода. От здания мало что осталось, кроме разваливающегося остова, у него не хватало крыши и двух стен. В открывшемся пространстве десятки людей собирались в толпу. Фатима проводила их восторженные взгляды до верхней части стены, откуда вещала фигура.
Фатима была ошеломлена.
Он оказался именно таким, как описывала Абигейл Уортингтон – высоким и закутанным в черную мантию. Он был не один. Справа стоял мужчина в черной рубахе и бриджах. Он оставался неподвижным, а слова высокого человека отдавались эхом в ночи.
– …Я узнал, что мои люди потеряны, – громыхал он. – Каир превратился в центр упадка, где копят богатства, в то время как многие брошены в нужде. Где богатей, что подает милостыню? Где врач, что лечит? Где надежда, обещанная прогрессом?
Из толпы раздались крики одобрения и просьбы продолжать. Фатима протолкалась мимо Ахмада, желая получить лучший обзор.
– Когда я пришел впервые, я жил среди таких, как вы, – продолжал мужчина. – Тех, кого отвергло общество. Теперь я вернулся, не к могущественным, но к слабым. Чтобы заполнить уши, готовые слушать! Чтобы научить тех, кто хочет учиться! Чтобы выправить то, что выросло кривым!
Еще крики одобрения. Фатима добралась до передней части толпы, вытягивая шею, чтобы лучше рассмотреть оратора. Она склонилась к пожилому мужчине сбоку от нее.
– Дядя, кто это?