Суровый кедровник строго молчал, следя за обычной таежной драмой.
Впереди в просвете показались дикие нагромождения гранитных скал. Прямо перед полосатым хищником открывалась глубокая долина, а на противоположной скалистой сопке, как изваяние, застыл крупный изюбр. Это был представитель семейства оленей, но только с более плотным телом и крепкими ногами.
Красавец маньчжурской тайги стоял боком к тигру. Огромные раскидистые рога его с семью крупными отростками четко рисовались на ясном фоне неба Потом он сдвинулся с места и вошел в небольшую лесную заросль. Слышно было, как стучали его ветвистые рога о стволы деревьев. Прошло несколько минут, и он снова показался на голой скале, грациозно изгибая шею и слегка качая головой, украшенной тяжелыми ветвистыми рогами. Вдруг он что-то почуял и стал как вкопанный, повернув голову в сторону тигра. Ноздри красавца раздулись и стали чутко втягивать воздух. Слабый ветер тянул со стороны тигра. Этого было достаточно, чтобы почуять опасность. Полосатый хищник в злобной досаде замер за углом скалистого выступа. Его огромная круглая голова, белая грудь и толстые лапы резко выделялись на сером фоне гранита.
Наставив вперед уши, тигр заглянул вниз, как бы измеряя взором ущелье. Оно оказалось очень глубоким.
В ту же минуту изюбр вдруг сделал прыжок и исчез за краем скалистого кряжа.
Хищник гибко приподнялся и несколько раз яростно щелкнул зубами. Чтобы догнать изюбра, ему пришлось бы сделать большой обход, а между тем голод давал себя знать, надо было как-нибудь утолить его. С этой целью тигр вернулся в кедровник и стал здесь разгребать лапами снег.
Для чего он это делал?
Он искал кедровые шишки с орехами. После долгой возни у подножия кедровых стволов ему наконец удалось найти несколько шишек, и он тут же, вытянувшись во всю длину своего огромного тела, стал вышелушивать и грызть маленькие треугольные орешки.
Пища, казалось бы, далеко не достойная гордого властелина тайги. Но что же делать? Голод, как говорится, не тетка. Иной раз приходится и грозному ляо-ху переходить на орешки. Однако тигровый желудок они не насытили, и вскоре голодный зверь решил приблизиться к стану дровосеков. Здесь, при дерзкой смелости ожесточенного голодом тигра, ему было чем поживиться: на месте рубки леса кроме людей было еще немало и лошадей. Лютый хищник, недавно еще свернувший в сторону от стука дровосеков, теперь прямо пошел на него. По пути ему пришлось перевалить вторую крутую сопку. Здесь, на гребнях ее, он заметил кабаргу. Она искала пищу. Густой серый цвет этого животного почти сливался с цветом голых скал. Тонкие, но крепкие ноги с длинными острыми копытами устойчиво держались на конусообразных гранитных вышках. В один миг это ловкое животное оказывалось двенадцатью аршинами ниже того места, на котором только что стояло. Оно буквально слетало с отвесной скалы на какой-нибудь конус внизу и здесь мгновенно находило точку опоры сразу для четырех копыт.
Голодный тигр зорко следил за каждым движением кабарги, надеясь, что она спустится ниже и тогда он сможет сделать свой ловкий прыжок. Однако и на этот раз его надежда была обманута.
Случайно кабарга очутилась от тигра не дальше тридцати шагов. Полосатый хищник не мог больше выдержать и, осадив все туловище на задние лапы, мгновенно, точно спиральная пружина, вскинулся вперед… Прыжок был чудовищен, но все же короток. Надо было сделать второй, но было уже поздно. Кабарга, заслышав позади себя тяжелый шум сорвавшихся камней, в мгновение ока скользнула книзу и, словно призрак, исчезла в каменистой россыпи.
Хищник еще больше рассвирепел. В глазах его вспыхнул огонь, и он глухо и злобно зарычал, как это делают раздраженные кошки.
А издалека, снизу, из широкого распадка по-прежнему доносился стук топоров. Хищник решительно направился туда, хотя все же чувствовал себя не совсем хорошо. Двуногие смущали его и вселяли в него страх.
Но голод был сильнее страха. По пути хищник засмотрелся даже на белку, которая ловко прыгала с ветки на ветку. Он не прочь был бы схватить и ее, но за ней ему было не угнаться.
Несколько шагов вперед — и перед самым носом его с треском взлетели и расселись на ветках ели несколько рябчиков.
Тигр остановился, вскинул морду кверху — и ничего не увидел на ели. Хитрые птицы так плотно припали к веткам в густой хвое, что совершенно невозможно было приметить их.
Раздраженный донельзя неудачей, голодный хищник прибегнул к последнему средству: принялся за ремесло домашней кошки — ловлю мышей.
И вышелушивание кедровых орешков, и охота за мышами — оба этих занятия были странными и унизительными для повелителя таежных дебрей.