Семнадцатого июля прозвучал тот самый сигнал, и в Испании начался военный мятеж. Хогвартс и Шармбаттон объявили о готовности принять у себя студентов Толедской школы магии. Стали прибывать беженцы.
Ощущение надвигающегося на нас парового катка было ужасным. Хотелось хоть на миг избавиться от него, поэтому в Париже мы оторвались по полной. На пару дней даже Аберфорт оставил трактир, и мы пообедали у «Максим» и посетили Мулен-Руж. Марфа Игнатьевна, как оказалась, провела свой медовый месяц в столице Франции и теперь вовсю предавалась воспоминаниям. Тома мы в этот раз взяли с собой, ведь в этом году он уже поступал в Хогвартс. Ариана осталась в Хогсмите под присмотром миссис Андерсон.
И все же без этой ужасной пирамиды Лувр выглядел намного лучше...
Сама выставка была безумно интересной. И все-таки, кто додумался расположить друг против друга павильоны СССР и Германии? Шпеер, помниться, писал о том, что строгие линии немецкого павильона казались естественным препятствием для шагающих вперед рабочего и колхозницы. Хрен его знает. Лучше бы этого не было. Жутковатое сочетание.
Мы покупали подарки знакомым, не забывая и о себе. Любовались городом с Эйфелевой башни, поднимались к химерам Нотр-Дам. Обедали в маленьких кафе, слушали аккордеон. Это было незабываемое путешествие.
Том поступил на Слизерин.
Немецкие войска вошли в Вену. Пока еще «цветочная» война. Конференция в Мюнхене. Судеты... Мирное, уже даже относительно мирное время заканчивалось. В верхней части чудовищных песочных часов оставались последние песчинки. Пошел последний отсчет...
1939 год начался с публикации мрачных пророчеств. В Девоншире слышали бой барабана сэра Фрэнсиса Дрейка, а ведь все знали, что это происходит, когда Британии грозит опасность. Были и другие признаки. В апреле каудильо Франко объявил об окончании войны в Испании, и наши беглецы засобирались домой. Мы сердечно прощались, обещали писать. Нас приглашали в гости. Несколько детей остались сиротами, но их усыновляли другие волшебники. Испанцы рвались на родину.
Италия оккупировала Албанию. Пала Чехословакия. Ультиматумы. Переговоры. Риббентроп в Москве. Польша...
Третьего сентября Великобритания объявила войну Германии. В Лондоне и Париже прошли демонстрации под лозунгами: «Мы не хотим умирать за Данцинг!» Ничего, ребята, вам будет, за что сдохнуть. Обещаю... У вас еще все впереди.
«Странная война» закончилась быстро.
Уж не знаю, почему Роулинг свела всю войну к описанию анекдотической недодуэли между Альбусом Дамблдором и Гриндевальдом. Британские маги встали на защиту своей Родины плечом к плечу. Те, кто не имел тесных связей с маггловским миром, шли добровольцами. В силу обстоятельств большинство из них оказывались в спецподразделениях. В разведке, в войсках связи, саперных частях. Но вообще служили во всех родах войск. Аберфорт попал в ПВО. Даже Марволо записался добровольцем. Змееуста приняли с распростертыми объятьями. В жизни не поверю, что в другой реальности было иначе. Может и шли аристократы за Темным Лордом оттого, что их бесила ложь о «великой победе сил света»? Они-то знали, что пока Альбус Дамблдор преподавал в Хогвартсе и терзался сомнениями, заживо горел лейтенант Яксли, прикрывающий отход своей части к Дюнкерку. Был сбит в небе над Лондоном майор Блэк. Не дошел с морским конвоем до Мурманска капитан Малфой. Почему же об этом молчали в 1991? Статут Секретности оказался важнее реальных подвигов? Не понимаю.
Колдомедики св. Мунго оказывали помощь и магглам. Андерсон тоже ушел на фронт военным медиком. Свою аптеку он оставил на жену и дочь. Мистер Митчелл сдержал слово, и в Хогвартсе на каникулы оставляли всех детей, которым иначе пришлось бы возвращаться в города. Для маленьких магглорожденных волшебников открыли школу и детский сад. Мы все вязали теплые вещи для Красного Креста.
Марволо был ранен под Эль-Аламейном. От отправки в тыл он отказался.
В январе 1943 года слегла Марфа Игнатьевна. Эмили Андерсон старательно адаптировала для нее лечебные зелья.
— Меропушка, — просила Марфа Игнатьевна, — ты уж мне скажи: Царицын устоит?
Советские названия она не признавала категорически.
— Устоит, — ответила я.
— А Петербург не сдадут?
— Кто ж им даст? Это же Петербург!
Она тяжело вздохнула.
— Дожить бы.
Я не выдержала. Схватила ее за плечи и встряхнула.