Гумбольт вздрогнул и вышел из мечтательного состояния, чтобы вслушаться в обстоятельный доклад Владимира Мечникоффа о росте флота ММ – и явного, и скрытого. Встала женщина, сидевшая справа от Мечникоффа. Гумбольт наблюдал за ней с некоторой похотью и довольно сильным страхом. Мария Виллалобос быстро продвигалась вверх в ММ и была самой молодой за этим столом. Гумбольт считал ее также самой демонической женщиной, и, судя по ее донесениям, самой обездоленной. Мечникофф раздражал Гумбольта. Виллалобос могла бы стать главным препятствием, если только он не найдет способ использовать ее против Фремонта, понемногу уничтожая влияние и власть и председателя ММ, и деятельного оппонента.
– Господин председатель, – начала энергичная темноволосая женщина небольшого роста. – Как директор Отдела Безопасности, я сформулировала несколько проблем, связанных с главной резиденцией корпорации. Двое служащих... их прикончили.
Неистовый блеск в ее глазах дал Гумбольту понять, что хорошенькая женщина просто наслаждается этим «прикончили». Интересно, подумал он, где спрятали эти тела, оставила ли Виллалобос свидетельство о своей грубой работе.
– Они что, были агентами чудиков?
– План и наше участие в нем не поставлены под угрозу, – заверила Фремонта Виллалобос. – Я предприняла шаги к тому, чтобы сделать более строгими процедуры безопасности, и наняла офицера правоохранительных органов, репутация которого не имеет себе равных, чтобы ускорить операции за пределами планеты.
– Кто же это? – спросил Мечникофф.
– Убеждена, вы слышали о Камероне, – ответила Виллалобос с явным удовольствием.
Владимир Мечникофф побледнел. Гумбольт обвел взглядом других директоров, сидящих за столом. Никто не заговорил, чтобы выразить протест по адресу этого убийцы, руки которого по локоть в крови.
– Камерон? – переспросил Фремонт. – Это тот самый, который выполнил для нас работу в прошлом году на Локи-2?
– Да, сэр. Этот человек – известный специалист по управлению роботами, он славится своим упорством и... отсутствием угрызений совести.
– То самое слово, – вставил Гумбольт. Темные глаза Виллалобос сверкнули, точно огни ракеты в черноте ночи. Он поспешно добавил: – Вношу совету предложение не только одобрить назначение Камерона, но и вынести поощрение директору Виллалобос за проявленную находчивость в подборе персонала.
Это предложение успокоило Виллалобос и вынудило остальных членов совета одобрить кандидатуру Камерона. Теперь чтобы открыто сделать вызов Виллалобос, им придется также принять во внимание Гумбольта. Хотя теперь он и упал в глазах председателя Фремонта после затопления шахты на Глубокой, Кеннет все же продемонстрировал свое определенное влияние на корпорацию Межзвездные Материалы.
Гумбольт слегка улыбнулся и кивнул Виллалобос. Эта женщина определенно была ему союзницей против остальных – особенно Мечникоффа, судя по холодному взгляду, которым наградил его этот человек. Гумбольт улыбнулся чуть шире. Не признак ли враждебности промелькнул в лице Мечникоффа? Верны ли сплетни о том, что он и Виллалобос – любовники? На что может быть похожа страсть Виллалобос? Гумбольту следует узнать об этом побольше, чтобы понять: а нельзя ли вбить могучий клин между этой парочкой?
– Финансы. Сделайте отчет о финансах, мистер Лью.
Гумбольт откинулся назад и почти не слышал победоносного марша цифр, называемых финансовым гением ММ. Корпорация находилась в хорошем состоянии, но если какой-то инспектор из чужаков потребует их бухгалтерские книги, чтобы проверить торговые сделки в мире инопланетян, чудики обнаружат только нетвердо держащегося на ногах бумажного великана, горячий воздух и взятые в долг фонды.
В один прекрасный день все это переменится. Роль в осуществлении Плана, принадлежащая Гумбольту и другим, может казаться маленькой по сравнению с остальными, но все гуманоиды и их таланты еще понадобятся. Даже такие люди, как Виллалобос и ее любимчик, убийца Камерон.
Глава третья
Толчок платформы подъемника о поверхность воды отдался во всем теле Бартона Кинсолвинга. Он тяжело упал и покатился в угол платформы. О края лифта билась темная вода. Кинсолвингу стало дурно, он делал отчаянные усилия, чтобы сесть. Вода вокруг вертелась бешеными кругами; его затылок кровоточил. Если он дотрагивался, дикая боль пронизывала голову.
Кинсолвинг попытался встать. Снова упал, слишком слабый, чтобы выполнить даже эту простую задачу. Он сел по самые бедра в воде и попытался восстановить органы чувств. Очень медленно они приходили в порядок. Электроэнергия лифта не действовала, Кинсолвинг вместе с ним свалился в глубину. Аварийные тормоза работали, но оказалось слишком мало времени, чтобы замедлить спуск. Поколебавшись, Кинсолвинг потянулся к тормозному узлу. И отдернул руку, когда горячий металл обжег ему кончики пальцев.
Выругавшись, он с большим усилием встал на ноги. Уровень воды дошел уже почти до пояса. Платформа лифта неуклонно погружалась в темный водный бассейн шахты. Кинсолвинг попытался тормозить порезче, но ничего не вышло. При помощи фонарика он осмотрелся вокруг. Лифт свалился как раз под уровнем девятнадцать.
С трудом открыв заклиненную дверь, Бартон нашел слабую опору, чтобы вскарабкаться на девятнадцатый. Задыхаясь, он улегся на каменный пол и лежал, пока не восстановил силы. Кинсолвинг отряхивался, пока не сделался относительно сухим, затем встал. Яркий свет фонарика обнаружил перед ним обширные повреждения, причиненные наводнением, но еще больше поразили его взор опустевшие складские отсеки. Вода бушевала недостаточно долго, чтобы стереть отметины, оставленные роботами-тяжелоподъемниками, проходившими здесь совсем недавно. Все редкоземельные породы были вынесены отсюда еще до затопления.
Кинсолвинг ничуть в этом не сомневался.
Он тщательно осмотрел всю территорию уровня, но не обнаружил следов ни вора, ни саботажника.
Кинсолвинг пощелкал коммуникатором и обнаружил, что тот все еще работает. Он щелкнул датчиком, чтобы зафиксировать то, что увидел, но при этом не имел никаких иллюзий, что сумеет найти вора или воров. Закончив, он приклеил аппарат к бедру и повернулся к лифту. Платформа продолжала погружаться в воду, и уже наполовину затонула. Насосы шумно работали, пытаясь убрать воду с нижних опор, но подъемник для него был потерян. Даже если бы он и смог привести в движение лифт, инженеру не улыбалась мысль подняться на десяток уровней только для того, чтобы еще раз испытать отключение энергии. Вторая попытка, возможно, выведет из строя тормоза и, несомненно, убьет его самого.
Кинсолвинг посмотрел вверх, в темноту. Крошечная точка света мелькнула в устье шахты. Интересно, подумал Кинсолвинг, это восход солнца или свет фонарей? Он продолжал внимательно всматриваться, чувствуя, что прошло немало времени. Вздохнув, он потянулся к поясу, снял коммуникатор и засунул его под респиратор. Потом тронул кнопку вызова.
– Ты здесь, Ала? Слушай, Ала. Я застрял на уровне девятнадцатом. Подъемник в нерабочем состоянии. – В то время как слова слетали с его губ, внизу мелькали голубые искры погружающегося в воду лифта. – Ала, слушай. Я не хочу карабкаться наверх почти два километра, чтобы вылезти на поверхность. Ты можешь прислать помощь? Все.
Огоньки индикатора коммуникатора горели, но никаких других свидетельств его работоспособности не имелось. Старший инспектор еще несколько раз тронул кнопку вызова и тихонько присвистнул, заметив, что прибор исправен. Но никакого ответа сверху не последовало.
Выругавшись, Кинсолвинг опять повесил коммуникатор на пояс и потянулся, чтобы ухватиться за пластиковые ступени аварийной лестницы, ведущей на поверхность. Плечи его восставали против напряжения, и к тому времени, когда Кинсолвинг поднялся на четыре уровня, он ощущал слабость и тошноту. На уровне четырнадцать он отдохнул и еще раз попытался связаться с Алой Марккен.