– Вы не из них. Вы гуманоид. Зачем же иметь с ними дело? Или это опять из области извращенных сексуальных отношений вашего вида?
– Да нет же, нет. Я только хочу научиться их распознавать, чтобы избегать, – солгал Кинсолвинг.
– Он сжался, когда мохнатая нога прошлась по его лицу.
– Ты лжешь, – заключил паук. – Но ты не из тех, из Воли Паутины. Они никогда не допустили бы в свои ряды гуманоида.
– Давай лучше скажем так: у меня есть собственные причин, чтобы отыскать Ящики Наслаждений.
– А их много? – нескрываемая жажда в голосе паукообразного выдала Кинсолвингу непреодолимую, всепоглощающую тягу к искомому кристаллу церия.
– Думаю – да.
– За них назначают так много, но в Паутине ходят разговоры, что вскоре цена упадет, как юная особь, страдающая параличом.
– Веди меня, – приказал Кинсолвинг. – Вместе мы сумеем найти эти Ящики.
Он услышал «тук-тук» когтей на твердом полу. Кроме этого постукивания, человек не знал другого способа определить, что кто-то еще пробирается по туннелю вместе с ним.
– Там есть датчики? – спросил он. Ответ раздался в самое его ухо:
– Эта особь отключила аппараты от проводов. Такое примитивное оборудование.
– Ты знаешь о скрытых камерах?
– Эта особь – из Паутины. Разумеется. Эта особь – работник третьего уровня.
Кинсолвинг промолчал.
Оказалось, что даже самые низшие представители пауков знали о самом тайном оборудовании ММ. Кинсолвинг споткнулся и упал бы, если бы паук не уцепился когтем за ворот куртки и не удержал его.
– Ступеньки ведут вверх, – тон у паука опять сделался таким, как будто он читает лекцию умственно отсталому ребенку.
– Дверь наверху заперта?
– Она мешает усилиям этой особи. Тревога прозвучит всякий раз, когда дверь открывается, неважно – при помощи нужного кода или без него.
Кинсолвинг мог только надеяться на украденные карточки. Любой директор не захотел бы, чтобы о его присутствии узнавали при каждом проявлении. Возможно, карточка отключила бы сигнал тревоги.
Кинсолвинг понимал, что шансов немного, но ему ничего не оставалось, нужно попробовать.
Ощупью пробравшись сквозь темноту, он попросил паука направить его руку к крошечной щелке, которая могла зарядить электричеством зашифрованную карточку. Кинсолвинг смело вставил ее в замок: ему нечего было терять. Вход на с клад прямо с поверхности казался невозможным.
Его ослепил внезапно пробившийся сквозь открывшую дверь луч яркого света. Паукообразный пробрался мимо него щелкая челюстями. К тому времени, как глаза Кинсолвинга привыкли к свету, паук успел отключить всю электронную систему, управляющую дверью.
– Нет тревоги, – сказал паук.
Кинсолвинг молча кивнул. До сих пор он не разглядел как следует это существо. Хотя он уже разговаривал с несколькими подобными и прибыл на поверхность планеты в челноке управлявшимся пауком, близость местного жителя вызывала у него в теле неконтролируемую дрожь.
– Ты замерз? Это невозможное освещение наверху все сжигает. Эта особь не понимает, зачем нужен внутренний жар для этого здания.
Для Кинсолвинга находиться в здании склада было приятно. Но вид этого крапчатого серо-бурого паука заставлял его выпучить глаза, что и вызвало такую реакцию у его спутника.
– Прекрасно себя чувствую. Где будем искать?
– Они же твои собраться, извращенные и больные, какие они есть. Ты и выбираешь подходящее местечко.
– То, что прибыло недавно. Где?
Паук пустился на поиски, тяжелая походка заставляла Кинсолвинга следовать за ним. Он поймал себя на том, что бессознательно повторяет движения, направленные из стороны в сторону то вверх, то вниз. Человек встряхнулся, освободился от этой зависимости и сосредоточился на разглядывании упаковочных клетей.
На большинстве этикеток были обозначены кристаллы, прибывшие сюда для научного исследования. Едва ли клети были достаточно большими, чтобы в них помещалось много сжигателей мозгов.
– Вот оно, – догадался Кинсолвинг. – Клети, отмеченные надписью «горнорудное оборудование».
– На Паутине не разрешается разработка ископаемых, – сказал паук. – Эти ящики должны на кораблях переправить дальше, в населенные гуманоидами миры, они называются Ахерон или Коцит.
– Реки горя и жалоб, – пробормотал Кинсолвинг. И сказал паукообразному громче: – Таких миров не существует. Это написано на клетях, чтобы создать впечатление транзитного груза.
Паук напряг как следует ноги и сиганул на самый верх клетей. Острые когти открыли одну из пластиковых погрузочных емкостей. Хотел бы Кинсолвинг с такой же быстротой воспользоваться режущим лазером, чтобы обнажить содержимое клети.
– Что бы там внутри ни было, но это не горнорудное оборудование, – покачал он головой.
– Ящики Наслаждений? – воскликнул паук. Кинсолвинг поспешно обернулся, боясь, что тот привлек внимание охранников своим пронзительным криком. Шум тяжелых грузов, которые передвигали в других частях склада, потонул в радостном крике паука. Он вытащил небольшой красный пластиковый куб со впадинами на двух противоположных сторонах. Когда когти паука погрузились в эти впадины, тело его затрепетало. Он присел на клеть, забыв обо всем на свете.
Кинсолвинг потянулся кверху и дернул за одну волосатую ногу. Сильно ее потряс. Существо не отвечало.
– Это нужно записать, – произнес Кинсолвинг. Пораженный быстротой, с которой подействовало на паукообразное содержимое Ящика Наслаждений, он порылся в кармане и вытащил кассету, полученную от Ларк. Информация о Паутине оказалась бесполезной. Кинсолвинг сделал запись поверх старой, нацеливая крошечные линзы на паука, потерявшегося в своей личной вселенной наслаждения.
Кинсолвинг заснял паука в разных ракурсах, убедился, что изменил фокусное расстояние, чтобы туда попали отпечатки знака ММ на клетях, еще десяток других красных коробок, спрятанных внутри – все, что смог.
Найдя выгодную точку сбоку от паука, Кинсолвинг медленно снял панораму склада ММ. На крошечном экранчике ему удалось увидеть двоих людей, которые ходили вокруг нагромождения клетей. Он юркнул вниз, прежде чем они заметили его.
– Проклятие! – воскликнул один из этих мужчин. – Сюда пробрался еще один чудик и отыскал сжигатели мозгов. Боссу вряд ли это понравится.
– Черт, давай же избавимся от него. Ничего не может быть разумнее. А через несколько недель кто останется на планете, чтобы сожалеть об этом чудике?
– Да уж не другие чудики, это точно!
Кинсолвинг все это записал: как эти двое стаскивают паука вниз, как они пытаются вырвать его когти из аппарата, сжигающего мозги, как им это не удается.
– Пусть уж умрет счастливым, – сказал более высокий мужчина.
– Позор какой, что им приходится умирать таким образом. Я бы хотел, чтобы они страдали.
– Скоро мы будем тут распоряжаться, – утешил его первый. – Те чудики, которые еще останутся, черт возьми, да мы сможем с ними делать все, что захотим.
Они начали обмениваться сведениями о самых невероятных способах умерщвления тех пауков, которые не подвергнутся действию сжигателей мозгов. Кинсолвинг почувствовал, как у него выворачивается желудок.
Свирепость этих людей заставляла его стыдиться, что он тоже человек. Инженер тихонько скользнул в туннель. Никто не заметил приоткрытую дверь или электронную панель, отключенную паукообразным. Кинсолвинг поспешил внутрь, изо всех сил захлопнул дверь и очутился в стигийской темноте.
Когда Кинсолвинг пробирался назад к ангару на краю посадочного поля, то думал, что теперь делать с теми доказательствами, которые он собрал.
– "Те, из Воли Паутины", – размышлял Кинсолвинг. Что-то вроде местной полиции, даже если пауку трудно объяснить, кто они такие. Найти Тех, из Воли Паутины, показать им свои записи, и... что же потом?
Внутри Бартона все похолодело. Что тогда сделают паукообразные? Он ведь уже пробовал применить инопланетную справедливость к другому миру. Лорры присудили его к пожизненной ссылке на их тайной планете-тюрьме.