- Не три, а четыре.
- Нет, вы отнюдь не правы.
- А я, Александр Михайлович, говорю четыре.
- Нет, вы совсем ничегошеньки не помните. Вы пытались доказать, тот факт три дня назад.
- Ну и Бог с вами. У вас, Александр Михайлович, не то, что бы с памятью плохо, у вас еще и не все дома.
- Как это не все дома, мы все тут.
- О-о, проехали. Так, что вы там говорили на счет ближайшего поселка?
- Ах, ну да, так вот. Если вы не помните, то я вам напомню, многоуважаемый Кирилл Павлович, что до поселка «Лось» нам идти ближе, нежели до поселка «Пенек».
- Да, да. Вы безусловно правы. Я что-то совсем запамятовал. Ну так что? Собираем вещи и в дорогу.
- Ну вы и сказанете. Какие вещи, Кирилл Палыч. Я сколько вас помню, у вас всегда этот плащ был, и зимой и летом.
- Это вы сказанете, Александр Михайлович. Пусть вам будет стыдно, когда мы придем в поселок, а на вас эта телогрейка, десятилетней давности. Вот мы посмеемся.
- А что? Нормальная телогрейка. И не перед кем я не стыжусь.
- Конечно не стыдишься, тебя же в ней только я и вижу, да и олени перед смертью.
- Да ее всего лишь постирать надо и делов-то.
- Ну, ладно, Александр Михайлович, хозяин – барин.
- А как нам юношу вести? – оба старичка поглядели в правый конец комнаты, где на раскладушке, лежал парнишка лет двадцати шести.
- Ну мы же донесли его сюда как-то.
- Донести на плече пару километров, Кирилл Палыч, это не проблема. А вот нести его более трех суток… Вот это проблема.
- Но как я посмотрю бедняги совсем плохо. Делать нечего, придется нести…
***
- Вы, Кирилл Павлович, не устали? А то давайте я понесу.
- Нет, Александр Михайлович, я не капельки не устал. Иди спокойно, не переживайте за меня.
- Ну как скажите. А помните, как мы с вами зайца двух метрового пристрелили? Вы тогда так же сказали, а потом у вас неделя спина болела. Помните?
- Конечно помню, хоть это и было лет пятнадцать назад. В те годы еще снег летом падал, такой темноватый.
- Так это наверное какое-нибудь там «Глобальное похолодание» произошло. Помните у нас, когда еще радиоприемник работал, лет тридцать назад, там как раз и передавали, что с года на год чего-то глобальное ждут.
- Так тогда не так уж и холодно было, Александр Михалыч.
- Ну, в общем, это не наше дело, Кирилл Палыч.
- Вы категорически правы.
Таким образом старички продвигались все ближе и ближе к «цивилизации».
- Смотрите, Кирилл Палыч, что-то сегодня рано темнеет. А вроде бы разгар лета. Ну значит я правильно говорю. Какое-то «Глобальное потепление»
- Нет, Александр Михалыч, вы с начало сказали «похолодание»
- Я с вами не согласен. Я лучше знаю, что я сказал. А сказал я «потепление»
- А я говорю, что ты Александр Михалыч, сказал «похолодание»…
- Положите меня. – Раздался знакомый голос из-за спины Кирилла Павловича.
- Конечно, сынок. – Старички положили молодого пилота под какую-то не обычно здоровую сосну. – Ты как?
- Ох… Что там с экипажам?
- Похоронили мы их.
- Моя вина…
- А что собственно случилось? Почему вы разбились. Вас подбили, да?
- Нет папаша, нет… Мы из Питера летели в Новосибирск. Мы как только самолет в аэропорту заправили, даже шланги убрать не успели, на нас тут же «черные» полезли. Ну мы давай скорей отстреливаться, а шланг то я вытащил, а закрыть забыл… Ай, как в боку колит.
- Давай я тебе повязку поменяю. А ты продолжай. – Сказал Александр Михайлович и принялся за дело.
- Ну так вот. Мне подполковник кричит « Взлетай, не жди нас». Ну я от страха про все забыл, влетел в кабину, говорю Антону Палычу « Взлетаем!»…
- Прости я тебя перебью, а кто такой этот Антон Палыч?
- Это… был наш главный пилот.
- Не перебивай человека, видишь, рассказывает. – Рявкнул Александр Михайлович на своего товарища.
- Больше не буду. – Обиженно ответил Кирилл Павлович.
- Ну он закрыл люк…
- Кто, главный пилот?
- Да он.
Кирилл Павлович, не одобрительно взглянул на товарища и продолжил слушать.
- Только мы отошли от произошедшего, как у нас один двигатель отказал. «Ничего, у нас второй есть» уверенно сказал командир. И я не стал беспокоиться. Прошло часа три, как штурман заявил, что пахнет чем-то горелым. Он вышел из кабины глянуть, чем пахнет. Когда он вернулся, был весь обгоревшей и сказал, что там все полыхает. Мы глянули на датчики, а там… Практически все, что только можно отказало! Штурман в панике, я тоже, а Командир говорит мне. «Сейчас Андрейка, садиться будем». Не успел он толком договорить, как в люковом отсеке что-то взорвалось, и я долбанулся об штурвал головой и отключился. Вот такие вот дела.