Очнулся он уже на едущей дрезине. Он лежал на полу, а рядом с ним стояли и разговаривали между собой Борис и еще какой-то человек.
— Я такую бойню первый раз в своей жизни вижу. Если бы не мы, то и от него бы ничего не осталось. Ты заметил, когда мы подъехали, уже никого кроме никого в живых не было. — Незнакомец не глядя показал пальцем на Аркадий.
— Да мне вообще тяжело представить, как он выжил. Как твой стрелок не попал в него и при этом всех тварей положил?! — Сняв шапку и почесав голову спросил Борис.
— Он у меня вообще меткий сукин сын! Да По?
— Еще бы, как говорится «из грязи в князи», я из Чечни прилетел, там то уж я напрактиковался, а тут как жахнет, ха-ха. — Раздался голос из кабины машиниста.
В глазах у Аркадия вдруг снова поплохело и он вновь отключился.
Очнувшись вновь, дрезина все так же стремительно мчалась по туннелю и он все так же лежал на полу, но перед ним стоял уже только один незнакомец. Он смотрел куда-то в сторону уходящих рельс и, переведя глаза на Аркадия, тут же спросил:
— Как вы себя чувствуете?
— Скажем так, бывало и получше.
— Чувство юмора, это хорошо. Значит скоро поправитесь.
— А я чем-то болен?
— Хм, возможно, это нам еще предстоит выяснить.
— Мне кстати сейчас не до шуток. Где мы? — Резонно спросил Аркадий.
— Подъезжаем к Красному проспекту.
— Как?! А где Борис? Где мой сын?
— Борис вместе с еще несколькими моими бойцами остался прикрывать наше отступление. А сынок ваш уже давным-давно крепко спит на впереди идущей дрезине. — Незнакомец вновь показал куда-то в сторону кабины машиниста.
Аркадий стремительно вскочил с пола и встал на ноги.
— Я хоть тебе не знаю, но скажи, я могу тебе доверять?
— Думаю что да.
— Тогда пообещай мне позаботится о моем сыне если я не вернусь.
— Постойте, постойте, куда вы собрались?
— Я собираюсь выполнять свой долг. — Аркадий нащупал глазами свое снаряжение и взял его с лавки в левую руку.
— Но погодите, вы слишком слабы, ваш бой окончен.
— Нет, боюсь он только начался… — Опершись правой рукой на бордюр дрезины, Аркадий спрыгнул на рельсы и прокатившись по щебенке пару метров, вскочил на ноги и побежал в сторону Гагаринской.
— Берегите себя! — Услышал Аркадий себе вдогонку с удалявшейся от него дрезины.
Глава 5. Люди из клеток
Очнулся Александр Михайлович уже на станции, а точнее в нескольких десятках метров от нее. Протерев глаза, он обнаружил, что лежит в маленькой клетке, выход из которой был закрыт на массивный замок. Осмотрев ногу, старик увидел свежий гипс, который еще толком не успел застыть. Все мысли в его голове перемешались, и понять что случилось, кто эти люди и где Кирилл Павлович, не было ни сил, ни фантазии. Единственное, что он знал, так это то, что он потерял сознание в туннели, а индуса, которого он нес на спине, застрелили.
Вокруг стояла кромешная темнота, и пахло диким смрадом. Кто-то кашлянул и обратился к нему. С трудом повернув голову влево, старик разглядел маленький огонек от сигареты. В его свете виделись очертания человеческого лица. Сделав затяг, незнакомец выпустил дым изо рта и сказал тяжелым басом.
— Ну что отец, добегался? Сцапали, да? За что хоть?
— Я не понимаю, о чем вы…
— Да не отпирайся. Давай угадаю. Э… Знаю — за измену родине? А, или нет, за попрошайничество?
— Уважаемый, спросили бы вы что полегче. Я даже толком не знаю, где я нахожусь.
— О, старик, видать тебе всю память отшибло. Ты находишься в самой заднице нашего метро.
— Ох, а поточнее можно?
— Ты че отец? Хочешь сказать, ты никогда не слышал про Кровавый проспект?
— Я, уважаемый, собственно не местный и еще толком не успел пообщаться с местным контингентом. — Александр Михайлович хотел приподняться и сесть на пятую точку, как неожиданно ударился головой обо что-то металлическое. Клетка не позволяла сесть и выпрямиться в полный рост. Так что пришлось оставаться в лежащей позе. Однако у незнакомца получалось сидеть.
— Что значит не местный, с Заельцевской что ли? — Незнакомец рассмеялся, после чего закашлялся, да так, что у старика в ушах зазвенело.
— Да нет, с Гагаринской.
— Как? — На некоторое мгновение незнакомец затих, после чего снова принялся курить. — Ты, дед, прикалываешься небось. Хорош меня разводить, там уже давно никто не живет. После нашествия каннибалов проклятых, станцию превратили в поле боя и жить там в принципе не возможно.