От раздумий старика отвлек один из надзирателей, развалившийся за столом. Судя по его выражению лица, ему не хотелось этого делать, но рядом с ним сидели его друзья, и ему просто необходимо было как-нибудь покрасоваться на публику. Компания диктует свои правила, что тут скажешь.
— Эй, Олег Валентинович, куда это вы ведете этого предателя? Неужто исправился? — Сказав это, надзиратель помотал головой, изучая реакцию своих друзей.
— Не твое дело солдат! — Рявкнул на него человек, снявший гипс с ноги старика. — Ты видишь, Олегу Валентиновичу не до этого? — И он повел рукой на незнакомца.
— Да бросьте вы, что вам трудно сказать что ли? — Уже еле сдерживая мимику крутизны, снова спросил надзиратель.
— Ты как разговариваешь с начальством, осел?! Ты что хочешь оказаться по ту сторону стены?!
— Да я и так там часто бываю… — На лице было четко видно, что страх начинает брать свое перед понтами.
— Ты! Щенок! Да я тебе по стенке размажу!
— Да я уже молчу, молчу. — Замявшись и прикрыв лицо рукой, пробубнил надзиратель.
— Так-то!
«Да уж, тоже мне крутой нашелся. Видимо, он действительно крут только перед заключенными, а здесь не лучше их самих. Да я вообще в свое время такое отребье одной рукой заваливал. Да хоть Афган взять. Мы там с Палычем чехов только так и мочили. Эх, хорошие были времена, мы были с ним молоды, энергичны… Эх… теперь нет не Палыча, не нашей с ним молодости…» — Думал про себя старик.
— Уважаемый, не обращайте на этих идиотов внимания, они вас не стоят. — Вежливым голосом пролепетал Олег Валентинович. — Проходите пожалуйста сюда. — И он сделал жест в сторону служебного помещения, находившимися в непосредственной близости от них.
Кивнув головой, Александр Михайлович поковылял вслед за входящим внутрь помещений, Олегом Валентиновичем. Пройдя по длинному, но очень узкому коридору, пару шагов, Олег остановился и вошел в одну из дверей. Это были настоящие хоромы. Чистый ковер, с изображением не понятных узоров, стены, оббитые вагонкой, роскошная люстра, с множеством прозрачных «капелек». На интерьер можно было заглядываться часами. Два массивных шкафа, стоящих по разные стороны комнаты, с набитыми полками книжек и разным антиквариатом, обтянутой кожей диван, стоящий прямо возле входа, в дальнем левом углу стоял не давно распустившейся подсолнух, но при этом совершенно не вписывающейся во весь прочий интерьер. То количество предметов, которое висело на стенах комнаты, было просто не сосчитать. От огромной картины «Девятого вала», до маленьких портретиков каких-то людей, от старинных часов с циферблатом, до шпаги с ножами под ней. А посередине всего этого богатства стоял стол, старинный дубовый стол, прямо как у Льва Толстого. На нем были огромные кипы бумаг, а рядом пистолет и бутылка бренди. За столом сидел посидевший, от старости человек, в военной форме довоенных лет. Он сидел и перебирал бумаги, изредка потягивая из горлышка свой бренди. Заметив гостей, он поднял взгляд и слегка пощурившись сказал: