Добравшись до койки Бориса, Аркадий поинтересовался его самочувствием. Они оба понимали, что должны держаться вместе, т. к. они единственные уцелевшие бойцы Гагаринской станции. Но новость, которая прозвучала после, шокировала Аркадия.
— Нам надо отступать на Красный проспект. — Заявил Борис, опустив глаза в пол. Было видно, как все жилки на его теле напряглись на полную, и кровь не переставала пульсировать в его висках с бешеной силой.
— Что, зачем? Мы же отбили станцию! — Недоумевающим голосом воскликнул Аркадий.
— Это приказ главы Красного проспекта. Он только что связался со мной по радио, — Борис поднял левую руку, в которой были наушники огромного радиопередатчика, стоявший на раскладушке. — и сказал, что операция «Вихрь» завершена.
— И что? Мы же можем вновь заселить нашу родную Гагаринскую! — Все никак не мог понять Аркадий, что же твориться в головах у этих шишек из верхов. — Они там совсем с ума посходили!
В комнату влетел один из бойцов и найдя взглядом Аркадия, подбежал к нему.
— Аркадий Игоревич, ну что, связь с центром была? Когда отступаем?
— И ты туда же? С чего ты взял, что мы будем отступать?
— Это был приказ Захарова, что когда операция «Вихрь» подойдет к концу, наше отряд выдвинется к Красному проспекту.
— Борис! Немедленно свяжись мне с этим Захаровым!
Борис второпях начал что-то крутить на радиоприемнике, и уже через минуту на связи был Захаров — глава станции Красный проспект и по совместительству крупная шишка в верхах думы.
— Петр Михайлович! Зачем вы дали приказ об отступлении? Мы сдерживаем станцию! Пришлите отряд бойцов и мы раз и на всегда избавимся от этих людоедов!
— Кто это? — Раздался шипящий голос из наушников
— Аркадий Игоревич, начальник охраны Гагаринской.
— А, Аркадий, это вы. У нас иные взгляды на данную ситуацию. Мы считаем ныне не пригодной вашу станцию для обитания.
— Но почему? — Уже чуть ли не через слезы, все никак не мог понять Аркадий. — Мы закрепимся тут и зачистим логово каннибалов!
— Отступайте, ваш сын уже ждет вас на Красном проспекте, возвращайтесь.
«Откуда он знает про моего сына?» рассуждал Аркадий. «Не думаю, что тот мужик на дрезине специально докладывал Захарову о моем сыне…если только…он и был Захаровым! Надо было ему еще тогда мозги-то вправить!»
— Аркадий, отдавай приказ. — Тихим голосом пролепетал Борис.
Сглотнув слюну, Аркадий опустил голову вниз, после чего чуть ли не шепотом отдал приказ об отступлении. Этого хватило, чтобы боец расплылся в улыбке и, отдав честь, выбежал из лазарета.
* * *Отряд шел колонной с двумя дозорными в хвосте и одним спереди. Остальные несли на носилках раненных в бою. Борис же шел, рядом с его товарищем. Туннель, от Гагаринской до Красного проспекта был самым коротким во всем Новосибирском Метро, так что отряд преодолел его довольно быстро. Уже подходя к станции, впереди идущий дозорный насторожился и приказал остановиться. Вдруг из темноты туннеля зажглись ослепительно яркие прожектора, и показалась дюжина бойцов держащими на мушке защитников Гагаринской.
— Стой, кто идет? — Голос звучал не понятно от куда и складывалось впечатлении, что с ними говорили все часовые одновременно.
— Свои мы! Не стреляйте!
— Добрались все-таки, чертяги! Пропустить их. — Прожектора направили куда-то в потолок, и ослепленный отряд двинулся через блок пост.
Теперь было видно кто отдавал приказы. Молодой человек в защитном костюме цвета хаки с ружьем на перевес.