Тут в голову пришла мысль, от которой Кирилл Павлович резко сбавил темп и ахнул. Он так и не спросил у Вовы от куда смотрители узнали его имя отчество и фамилию с датой рождения. Старый дурак! Мысленно обозвал себя старик. А ведь это было и впрямь важно, да и по крайне мере интересно. Но сейчас нужно было думать не об этом.
Нужно было стремиться к поставленной цели — к Кубинской. На старика надеялись и доверили ответственную миссию, тем более стразу две. Донести до повстанцев засекреченные документы и рассказать про просьбу Аркадия. Какую из этих задач ставить перед собой на первый план, Кирилл Павлович не мог выбирать. Они обе были ответственные и от каждой из них завили судьбы, а может быть даже и жизни людей. В любом случаи выбирать между ними не приходилось и это не могло не радовать.
В голове промелькнула коварная идея. А что если прочесть те самые документы, которые старик с собой нес? Нет! Он дал слово. Кирилл Павлович всегда держал свои слова, даже сейчас, когда он шел в неизведанную темноту, рискую своей жизнью. Да тем более это было последнее, о чем Денис успел попросить в своей жизни. Бедный парень. И все же как жесток нынешний мир… А был ли он лучше? Вопрос был не простой и требовал философского подхода.
От размышлений отвлек жуткий холод, который успел усилиться за последние десять минут. Кирилл Павлович обратил на это внимание, лишь, когда изо рта повалил пар. Гул ветра увеличивался и больно обдавал лицо потоком ледяного воздуха. Старика начало знобить. Неуч-то заболел? Да вроде не похоже. Луч фонаря медленно стал тухнуть, и темнота все больше и больше овладевала стариком. Казалось вот-вот, и она сожрет Кирилла Павловича, не оставив от него и следа. Место это было и впрямь жутковатое.
Гул плавно перерастал в странные звуки, усиливая поток ветра вдвое. Глаза заслезились, и щеки больно начали жечь. Казалось, будто что-то препятствовало дальнейшему продвижению и всячески старалось, чтобы старик навсегда остался тут, насытив бездонное нутро туннеля. Необузданная сила с каждой секундой становилась все сильнее и сильнее и не прекращала давить на старика. Очертания туннеля становились все мутнее и неразборчивее. Кирилл Павлович был готов в любую секунду сдаться и упасть без сил на рельсы. Реальность переставала казаться настоящей и больше походить на дурной сон, смотреть который до конца не хотелось.
Случилось, то, что было весьма предсказуемо: мощный порыв ветра ударил всей своей мощью и подкосил старика с ног. Он упал и распростерся между двумя шпалами. Ветер затих, но только не в голове жертвы туннеля. Странные голоса, и не прекращающий вой ветер, гуляли в глубинах сознания старика, забираясь и вскрывая самые затаенные воспоминания, заставляя их предстать перед лицом жертвы. Жуткие кадры из жизни то появлялись, то исчезали перед глазами, постепенно сводя беднягу с ума. Смерть, боль, отчаяние, предательство, лож, и снова боль. Необузданный водоворот воспоминаний всю глубже и глубже проникал в голову, терзая старика жуткой болью. Но сдаваться Кирилл Павлович по-прежнему не намеривался. Преодолев физическую боль и взяв тело обратно под свой контроль, он раскрыл глаза, схватился за шпалу и подтянулся к ней, затем к следующей. Голоса усилились, понимая, что жертва выходит из-под контроля. Есть такое выражение — нет такого слова «не могу», однако силы действительно покинули старика, и при чем уже слишком давно. Реальность по-прежнему перемешивалась с воспаленной памятью, и порой казалось, что вместо очередной шпалы, перед носом лежит оторванная взрывом рука. Видимо тут сыграли свою роль годы, проведенные Кириллом Павловичем в Афгани. Там он повидал вещи и пострашнее оторванных рук, и все они, сейчас бурлили в голове. Затем вдруг показалось, как кто-то схватил старика за шиворот и поволок, стукая носом о шпалы. Разобрать правда это или очередной плот воображения, Кириллу Павловичу не удалось — он потерял сознание от бессилия.
* * *— А теперь колись, засранец, откуда прибыл? Я тебя спрашиваю! Не спать! Я еще раз повторяю — откуда взялся?
Человек в форме продолжал бить старику пощечины и светить яркой лампой в лицо. Кирилла Павловича клонило в сон от усталости и он, конечно же, хотел ответить, что пришел с Маршала Покрышкина, но сил на это реально не хватало. Вместо слов, изо рта доносилось лишь какое-то мычание, разобрать которые не смог бы даже Сява.