инок. Тревожная нота неуверенности прозвучала в ее голосе, когда, оказавшись ближе, она смогла оценить размеры противника. Он был в полтора раза крупнее нее - но хищница не двинулась с места. Чудовищный ящер оставил кладку и развернулся к хозяйке озера, ответив ревом ничуть не менее яростным. Очевидно, ему не пришлась по вкусу выгоревшая пустошь, из которой он пришел, и незваный гость искал воды и пищи в более благополучных местах. Хозяйка озера, впрочем, не собиралась уступать ему даже яйца, полагая все, что находилось в пределах ее угодья, своей собственностью. Прыгнув, она вцепилась ему в горло, ударив раскрытой пастью, и гигантский хищник взревел от боли. Неистово мотая головой из стороны в сторону, он тащил соперницу за собой по песку, так как она была почти вдвое легче, но укус от этого слабее не становился. Тоненькие, до нелепого крохотные лапки чудовища не могли достать противницу, тогда как мощные передние лапы аллозавра оставляли на его плечах и шее глубокие раны. Молодая самка, наблюдавшая за поединком, не могла понять, нарочно ли хищница тянет своего противника в сторону озера, но принялась кричать еще тревожнее и громче, пытаясь отогнать чудовище как можно дальше от гнезда. В этот миг она заметила на противоположном берегу у края леса другого хищника. Сын озерной хозяйки пришел в свой обычный час и явно не ожидал явиться в разгар битвы. Он неспешно пошел к воде, вглядываясь в очертания сцепившихся ящеров, размытые в предрассветном полумраке. В это время хищница, наконец-то, утянула врага к озеру - несмотря на небольшой, по сравнению с чудовищем, размер, силы и ярости ей было не занимать, а не родившееся еще потомство, несомненно, стоило столь свирепой защиты. Они бились теперь возле невысокой скалы, выступившей после обмеления водоема, и самке оставалось только собрать силы и сбросить противника вниз по склону берега, чтобы он потерял равновесие и позволил бы нанести последний удар. Но, сколь ни сильна была мать-аллозавр, зловещая случайность оказалась сильнее даже такого могущественного существа. Ослабевший от потери крови гигант оступился и начал сам сползать вниз по склону - вес его тела потянул за собой хищницу. Слишком глубоко вошли ее зубы в его плоть, чтобы можно было их быстро выдернуть. Мать-аллозавр отпустила его шею только после того, как ударилась грудью о тупой гребень скалы - противник съехал вниз, унося в горле несколько ее зубов. Он действительно потерял равновесие и рухнул наземь. Падение не было роковым, и чудовище, несомненно, смогло бы подняться, если бы ему дали на это время. Молодой аллозавр, поняв, наконец, что происходит, прыгнул вниз, к воде, чудом умудрившись удержать равновесие, и поставил ногу на истерзанное горло врага, как то делала его мать. Самка камптозавра увидела, как два или три раза напряглось мощное бедро - и огромный хищник затих, уставившись на противника бессмысленным красным глазом. Хозяйка озера сделала несколько шагов по берегу и опустилась на землю с тяжелым вздохом, словно ей трудно было идти дальше. Из опущенной пасти медленно вытекала вязкая кровавая слюна. Вскоре хищница положила голову на песок, как будто не могла больше ее удерживать. Трое орнитолестов, проснувшихся на заре, заинтересованно покружили вокруг нее, но подойти не решились. Одного, подобравшегося ближе остальных, раскусили пополам огромные челюсти - но не хозяйки озера, а ее сына. Взобравшись на берег, молодой аллозавр подошел к матери и несколько раз тронул мордой ее бок, словно проверяя, жива она или нет. Мать отозвалась безучастным вздохом, и юный хищник опустился на песок рядом с ней. Печальное они являли зрелище - два огромных чудовища, бессильные перед смертью. Молодой аллозавр лежал рядом, дожидаясь неизбежного конца, но не осмеливаясь его приблизить. А может быть, ожидая, что мать просто утомилась и скоро поднимется. Когда солнце вызолотило долину ярким светом, последняя искра жизни погасла в теле озерной хозяйки. Тогда сын ее поднялся, поставил ногу на горло матери и издал оглушительный рев, полный ярости и тоски. Крик его пронесся над долиной, обращенный к каждому из ее обитателей и ко всякому, кто вздумал бы соблазниться богатствами здешних мест. Я теперь хозяин озера, говорил он, и прежняя владычица лежит бездыханная у моих ног. С этих пор все, что обозревает мой взгляд: озеро, долина и лес - все принадлежит мне, и любой, кто посягнет на эту землю, разделит судьбу хищника, лежащего ниже по берегу. Нынче падальщики будут пировать над остатками моей трапезы, и травоядные, приходящие к водопою, станут идти через мои тропы. И таков будет порядок до тех пор, пока силы не оставят меня. Так говорил он - и солнце светило ему в спину. И всякому, проснувшемуся в то утро от его крика, легко было ошибиться, решив, что это хозяйка озера, живая и невредимая, вновь провозглашает право на эту землю.