– А разве такое возможно? – спросила бабушка.
– Понятия не имею, но журналист пишет, как его собеседники видели, что от этих «батарей» работал и свет фонарика, и даже плитка, на которой можно было готовить. Вот бы мне такое в хозяйство!
– И чем всё закончилось?
– Ну, как водится, парня допросили на предмет золота и вообще всего того, что он видел. Оказалось, что он пробирался со своей экспедицией по ледяным горам чуть ли не больше года. Много месяцев без солнца, так что даже «батареи» не сильно помогли. Был уверен, что сбился с дороги, потому что компас вёл себя, как хотел, а ориентирами служили звёзды да окружающий рельеф. В какой-то момент, по его словами, «поменялись даже звёзды». Чилийцев увиденное удивило, но рассказ показался выдумкой сумасшедшего. Они решили приступить к собственным исследованиям, ради которых сюда приплыли, а Томми Ти оставили жить с командой на корабле в ожидании их возвращения, чтобы потом всем вместе пойти обратно в чилийский Пуэрто Наварино. В общей сложности чилийцы провели в Антарктиде почти две недели, убедившись в том, что побывавшие здесь до них европейцы, вероятно, все такие же выжившие из ума, как этот Томми, потому что ничего похожего на золото, ничего вообще, кроме льдов и снежной пустыни, не обнаружили. На этом можно было бы ставить точку, если бы не два последних обстоятельства, о которых упоминается в статье. Во-первых, у чилийцев были ещё и разведчики, которые покидали общий лагерь и первыми шли вперёд, а потом давали сигнал о том, что есть смысл подтягиваться остальным. В последнюю свою вылазку перед возвращением они, по их собственным словам, добрались до огромной расселины во льдах, перебраться через которую не представлялось возможным. Каково же было их изумление, когда, заглянув в провал, они увидели далеко внизу зажатым между отвесными ледяными стенами тёмный предмет прямоугольной формы. В бинокль удалось рассмотреть кузов гигантского автомобиля, застрявшего вверх колёсами, утыканными шипами. Во-вторых, когда, не солоно хлебавши, они вернулись на борт «Эсперанцы», их встретило известие о том, что Томми Ти исчез. Исчез, будто его никогда и не было. Правда, прихватил с собой одну из шлюпок. Произошло это после того, как кто-то из команды, в ответ на вопрос, сообщил ему, что на дворе семнадцатый год двадцатого столетия. С этого момента бедняга совершенно сбрендил, ходил по кораблю, бормоча «Этого не может быть…» и в итоге пропал. А теперь ещё раз внимательно посмотрите на фотографию. Вернее, на ящик, на который он поставил ботинок. Уверен, что это один из тех, которые принадлежали ему. Я долго не мог понять, что меня в этом снимке смущает, а потом догадался – цифры.
– Те, что на ящике? – пригляделся дед. – 2020? И что такого?
– Готов поспорить на мою трубку, что это не просто цифры, а год. Год отправления Томми Ти в его антарктическую экспедицию. Журналист об этом не догадался, а я знаю, что так поразило парня, когда ему сказали, что он оказался в 1916 году. Он пришёл к нам из будущего.
Хотя дед, как вы поняли, хорошо запомнил мельчайшие подробности того разговора в капитанской каюте, сам он с тех пор начал не то чтобы сторониться капитана Кука, а всё как-то меньше и меньше пересекался с ним по делу и без. Дед у меня был человеком сугубо практичным и всяких выдумок терпеть не мог, а когда я подрос и стал увлекаться фантастическими книжками, моих восторгов не разделял и советовал матери взяться за воспитание «лунатика». Зато его не могло не радовать то, что наравне со всякими жюлями вернами, конан дойлами и гербертами уэллсами я зачитывался Майн Ридом, Хемингуэем, Марком Твеном и тем более нашим соотечественником, единственным, кому довелось войти в узкую обойму классиков мировой литературы – Рагнаром Гисли Эйнарссоном. Причём не столько его наиболее известным романом «Чужой в Африке», сколько сборником рассказов «Тропик Экватора». Если вы тоже их читали, то не можете не согласиться, что жанр короткого рассказа, навеянного личными впечатлениями, давался ему легче, нежели тяжеловесное повествование о жизни вымышленных персонажей. Интересно, что после того вынужденного путешествия «зайцем» в Европу и обратно, дед больше никогда не покидал нашей Фрисландии. При этом путешествия в дальние страны всегда манили его, но только не путешествия во времени. Он считал, что неплохо разбирается в официальной науке, и у него на этот счёт было даже своё личное мнение. Представь, говорил он мне, где окажется машина времени, если Земля, во-первых, крутится со скоростью тысяча миль в час вокруг своей оси, во-вторых, со скоростью шестьдесят семь тысяч миль в час летит по орбите вокруг Солнца, и, в-третьих, вместе с Солнечной системе мчит по Галактике со скоростью четыреста девяносто тысяч миль в час? Согласись: очень далеко от той точки, куда пытается попасть путешественник во времени, если вздумает вернуть его вспять пусть даже не минуту. Я не соглашался, спорил, однако сознавал, что при расчётах подобных временных перемещений придётся учитывать не только само время, но и скорость.