– Этот не от чего, а для чего. Не оберег, а талисман. – Она подняла вышивку за длинные концы точно так же, как мы намедни тащили наше «ожерелье» через лесную чащу. – Называется «Пламя Тора». Придаёт энергию тому, кто его носит. У меня есть и женский вариант, и мужской.
– А разве у Тора было пламя, а не молот? – задумалась вслух Василика.
– А пламя было у Прометея. Или у Люцифера, – показал и я свою просвещенность.
– Послушайте, дети мои, зачем вы припёрлись в такую даль меня безпокоить, если сами всё прекрасно знаете? Не хотите ничего покупать, скатертью дорога. – Она демонстративно отвернулась и стала смотреть на близнецов, которые до сих пор прислушивались к нашей беседе и по очереди улыбались соседке.
– Расскажите про «Пламя Тора», – спохватился я. – Беру для себя и для неё. Вот. – Я поспешно положил на прилавок ещё монету.
Старуха небрежно сгребла все деньги, глянула на меня, на Василику, порылась в сумке на поясе и вынула два одинаковых талисмана, отличных друг от друга только цветом: синий и красный.
– Кому какой? – поинтересовалась девушка.
– А это уж от вас самих зависит.
Монеты перекочевали к ней в кошель, и больше ни мы, ни проданные поделки её как будто не интересовали. Со стороны это, должно быть, напоминало детскую игру, когда процесс увлекает больше, чем результат. К моему удивлению Василика выбрала талисман синего цвета. Я забрал оставшийся и, понятия не имея, что с ним делать, стал нарочито разглядывать. Старуха, как прирождённая актриса, долго держала паузу, наконец, первой не выдержав воцарившегося молчания, бросила:
– Так что вы хотели знать?
– Откуда на острове та пещера? И что могут означать знаки на стенах?
– Есть одно старое-престарое предание, – начала Уитни неожиданно напевно, в самом деле, как актриса, выступающая на концерте перед внимательной публикой с хорошо отрепетированным монологом. – Когда Фрисландия ещё была пустынна и безжизненна, Создатели Миров решили, что она лучше остального земного пространства приспособлена для возведения Переходных Врат. Они взяли земляного червя по имени Ибини, и тот занялся тем, что только и умел – вгрызаться в землю, проделывая круглый проход. Сначала он зарывался отвесно вниз, пока ни достиг Великой Пучины. Испугавшись воды, он пополз вбок, пока ни достиг одного из земных столпов, с которым не смог справиться и был вынужден ползти вверх. Так он полз и полз, пока ни добрался до соседнего с нашим мира, где уже жили люди. Один из них, самый храбрый и отважный, завидев червя, схватился за меч и хотел зарубить гада, но Создатели Миров успели шепнуть его жене, чтобы он этого не делал. Не то он их разозлит. Муж послушался жену и позволил червю выползти из земли, развернуться и залезть обратно в ту же нору. Когда остался только кончик, муж решил испытать судьбу и ухватился за него. Жена, видя, что муж её покидает, ухватилась за мужа, и они оба оказались в Переходных Вратах. Червь увлёк их сперва в пропасть, потом свернул по своему же следу перед Великой Пучиной и добрался до коридора, который поднимался сюда, во Фрисландию, откуда он начал. Муж с женой держались за него из последних сил, но страх остаться одним в кромешной темноте подземелья был сильнее. Наконец Ибини выбрался на поверхность в той самой пещере, прогрыз дыру в скалах и уполз в море. А люди остались жить на острове, названном в его честь, и скоро их уже стала целая семья.
– Это были гномы или великаны? – уточнила Василика.
– Я же сказала – люди. Как ты да он. Мужчину звали Свартом, потому что вылез он из-под земли весь чёрный, а жену его – Локой, потому что натура у неё была закрытой и неподатливой. Родились у них сперва два сына – Первун и Кум, а позже природилась дочь – Хель. Хель была очень любопытной и однажды ослушалась запрета отца, привязала себя длинной верёвкой к камню и спустилась в Переходные Врата. Когда Сварт узнал об этом, он закричал от отчаяния и послал сыновей вернуть её оттуда. Но испугались сыновья, ослушались его и вместо того, чтобы спасать сестру, разъехались, кто куда: Первун сел в лодку и отправился на восток, в Скандию, а Кум погрузил свои пожитки в ступу и полетел на юг, в Этрурию. Между тем Хель продолжала спускаться в пропасть. Камень же, к которому она себя привязала, оказался ничем иным как большой черепахой, заснувшей в пещере ещё до появления там Сварта с женой. Верёвка стала натирать черепахе шею, и она перекусила её. Хель полетела вниз с такой огромной высоты, что когда достигла дна, пробила его своим телом и тем самым впустила в проделанный червём проход воды Великой Пучины. Когда увидел Сварт, как ударил в самое небо фонтан над тем местом, где была пещера, понял он, что его дочь погибла, и нарёк подземный мир её именем – Хель.