Правда народа у нас маловато, зато оружия и доспехов самого лучшего изготовим сколько надобно. Треть Корчева сплошь кузни, и рядом залежи руд железных неисчерпаемые. Так что придется вам не столько на число воинства морского полагаться, сколько на его умение. Надо ради Руси - матушки сдюжить братцы, иначе сами знаете. Коли почует ворог лютый слабину в Русском воинстве, подвергнется вся земля наша безжалостному разорению, а девки с бабами и детишками поруганию и позору. - завершил свою речь Мстислав.
Новость витязей прямо сказать ошарашила, остатки хмеля из буйных голов словно ветром сдуло, и они ничего умнее как :
- Благодарим князь за честь высокую. Верой и правдой служить обязуемся, не жалея не живота ни самой жизни ради Руси - матушки на страх врагам и во славу Отечества. - ответить Мстиславу не придумали. А у стоящих за спиной Князя дежурных гридней челюсти чуть ли до пупа не отвисли.
Мстислав торжественно подошел к ним и по братски обнял со словами:
- Люба мне речь такая, вижу что не ошибся в вас. Вам приготовили покои рядом с опочивальней Ярополка, ступайте и как следует отдохните. Нас ждут великие дела. А мы тут втроём ещё над картами помозгуем.
Любислав с Бранимиром низко поклонились Мстиславу, и покинули трапезную. Какое там отдохнуть, сон как рукой сняло, и они в недоумении от только что пережитого поплелись в дальнее крыло дворца, к опочивальне Воеводы Ярополка.
Глава седьмая. Дела морские
Войдя в выделенный им дворцовый спальный покой, освещенный тусклым светом масляной лампы, новоиспеченные морские Воеводы нашли на своих просторных, заправленных кипельно белыми простынями кроватях алые шелковые рубахи, серебристые парчовые кафтаны, темно - синие кушаки с портами, и красные сафьяновые сапоги на полу. Так как красное дозволялось носить лишь близким родственникам правителя, они поняли что насчёт братьев названных Мстислав не шутил.
- Ни чего себе мы с тобой брат вляпались по самое не горюй. Если Мстислав нас так обласкал, представь как он с нас спрашивать будет, вельмож багрянородных, из грязи в Князи вылезших? Не сносить нам головы до конца недели, а у меня и детей после себя на белом свете не останется. У тебя надеюсь где ни будь на Подоле Киевском дети остались, а мне с девками по жизни не везёт. - грустно промолвил Бранимир.
- Да я сам в ужасе брат. Главное нам сейчас не расслабляться, ноздря в ноздрю держаться, всё сообща делать и друг за друга горой стоять. Одного то зашибёт не раздумывая, а сразу двух убивать, сильно призадумается, скорее всего даст второй шанс. Вот только сколько ему служу, ни разу не слыхал чтобы он хоть кому третий шанс давал.
Я вот что думаю, не сам же он до этого додумался, наверняка рыжий гад Путята его надоумил. А если он всё спланировал, то наверняка знает змей что нам делать и с чего начинать надобно. Сейчас все улягутся, мы тихо в опочивальню его проникнем, и сон боярский побеспокоим. Да потеребим его за рыжую бородушку с великим пристрастием. Что гридням не дозволено, то побратимам Княжеским допустимо. - ответил ему Любислав. На том братья и порешили.
Переодевшись в новую княжескую одежду, братья завалились на свои кровати, и стали ждать полуночи. В полночь они на цыпочках подобрались к двери опочивальни Путяты, тихонечко тонким лезвием кинжала приподняли щеколду, и подкрались к кровати. Она была пуста. Лишь записка лежала.
В записке той было указано:
- Жду вас после полуночи в корчме "Бодливая козочка" на Агоре, есть очень важный тайный разговор. Боярин Путята.
- От же шельма, всё просчитал старый лис. И щеколду даже изнутри запер, вроде как в кровати спит. Ну потопали, послушаем что нам этот плут скажет. - шепотом произнес Бранимир, и заперев дверь как было, они вместе направились на Агору. На выходе из Акрополя, караулившие у ворот гридни вопросительно уставились глядя на нарядные кафтану и красные сапоги, но видимо решив, что это новая блажь Ярополка с переодеваниями, не задавая вопросов, молча пропустили их в город.
Ночная Тмутаракань встретила братьев легкой прохладой, стрекотанием сверчков, полетами летучих мышей, и скрипом колес маленьких повозок с цокотом копыт запряженных в них осликов, тихо погоняя которых, рабы вывозили мусор с нечистотами из городских кварталов. Вокруг уличных масляных фонарей кружили стайки мотыльков, а со стороны порта доносилось пьяное пение пиратов.