На шумной, пропахшей множеством самых разных запахов и ароматов Агоре, работорговцы выставляли на показ свой живой товар, всячески его расхваливая:
- Посмотрите на эту красавицу с Южного побережья, которая многократно самым чудесным образом, спасалась из морских пучин и огненного пламени. Святые силы хранят и оберегают её, а любой из вас может купить такое сокровище за весьма скромную сумму.- зазывал к себе покупателей торговец.
- В огне не горит и в воде не тонет? Не иначе ведьма. А пойдем те ка, да посмотрим на этакое диво. - предложила Анастасия своим спутникам.
Подойдя поближе к месту торга, Лют заметил очень знакомый ему предмет.
- Матушка Княгиня, на ней старый оберег Любислава. Сомнений быть не может, я его много раз в кости выигрывал, правда тут же проигрывал, но это точно он. Откуда он у неё мог взяться? - обратился Лют к Анастасии.
- Сейчас узнаем. А может этот торговец с девушкой подойти к нам, очень уж мне любопытно с ним побеседовать? - обратилась Анастасия к Эпарху, и спустя минуту городские стражники приволокли торговца с невольницей.
- А расскажи ка мне милое дитя, кто ты такая. С чего ты в огне не горишь, да в воде не тонешь, и откуда у тебя взялся этот амулет? - обратилась Княгиня Анастасия к девушке.
- Я Софрония, дочь старейшины рыбацкой деревни по ту сторону моря, а теперь круглая сирота. Этот амулет - подарок возлюбленного, прекрасного русского витязя, которого зовут Понтийским Кириосом. А все россказни про огонь и воду, лишь пустые домыслы, рожденные из за моего спасения при кораблекрушении, и когда я спасала свое новорожденное дитя из пылающего дома. Теперь мой сыночек за тридевять земель отсюда, в руках страшного злодея, который меня с ним, продав в рабство, на веки разлучил.- полным отчаяния голосом произнесла бедняжка.
- Успокойся милое дитя, ты теперь в хороших руках. Твой возлюбленный приходится мне деверем, и ты с этой минуты под защитой Тмутараканской Княгини Анастасии. То есть меня.
Сейчас мы тебя оденем подобающе, и решим как спасти ребеночка. Так что это за безрассудный злодей, решивший так моим близким насолить? Этот дурень скоро поймет, с кем она связался. Глянь какая туника красивая, а тот халатик как тебе?- произнесла Княгиня обнимая Софронию, и отвлекая её от печальных мыслей яркими нарядами.
- Дайте мне лучше добрая Госпожа лук со стрелами, да быстрого коня. Я сама поскачу спасать сыночка. Правда меня надо еще выкупить у вот этого торговца.- ответила ей, начавшая приходить в себя девушка.
- Уж об этом Княгиня не беспокойтесь. Я уверен что этот торговец просто сгорает от страстного желания сделать щедрый подарок почетной гостье моего города. Он сейчас же оформит все бумаги и незамедлительно Вам передаст.- любезно ответил Эпарх, а городская стража куда то поволокла работорговца.
- Так ты у нас девица боевая? Я тоже возьму лук со стрелами и поскачу с тобой ребеночка спасать. Надеюсь ты точно знаешь где его найти? Хоть сей же час можем в путь отправиться.- пообещала Княгиня Софронии.
- Точно знаю, что напавшие на нашу деревню, были бандиты Красного Коршуна. Слышала, что его крепость находится в горах, южнее Трапезунда. Он стареет и заботится о своем приемники, а когда услышал что у Кириоса Понтийского родился сын, захотел похитить дитя, и воспитать грозой гор. Злодей очень надеется, что сын от знаменитого отца унаследовал множество талантов со стойкостью к яду змей, и очень им дорожит. Это путешествие будет не легкой прогулкой, а очень опасным. - сказала Софрония Анастасии.
- Тебе милое дитя, просто не ведомо, что настоящая опасность, это я в гневе. И горе всем, кто его испытает.- спокойно и очень жестко ответила Анастасия, а Софрония почему то сразу поверила этим её словам.
Сделав все необходимые покупки, Анастасия вернулась на "Дельфин", и распорядилась, чтобы все корабли купив припасы, срочно выходили в море.
Окружая своей заботой несчастную Софронию, Анастасия в душе просто ликовала. После строительства Свейской Слободы у её венценосного супруга появилась отвратительная привычка, уезжая на охоту в окрестности этого поселения, по несколько дней там пропадать, беснуясь в обществе пьяных язычников.
Так что ей, одной из самых красивых, благородных и умных женщин всей Киевской Руси, словно какой то брошенке или вдове, приходилось сгорая от стыда и негодования, не только спать одной, но и с детьми, плестись утром в церковь, во главе процессии Княжеского Двора.