За время похода в Корчеве должны были произойти очень серьёзные, задуманные Прокопием и Путятой изменения. Кириосы между собой договорились, что если этот поход будет для них удачным, то половину денег флота отдадут на строительство новой церкви в Корчеве. Ибо рарушенный храм Иоанна Предтечи, который горожане никак не могут столько лет привести в порядок, никуда не годится.
То малое, что жители Корчева сообща смогли возродить на руинах, напоминает скорее часовню. Негоже, чтобы община морского воинства венчалась и крестилась в таком храме. Так что за любовь Господа к ним грешным, моряки с доходов своих просто обязаны на постройку своей церкви раскошелиться. Ибо грехов замаливать всем накопилась просто тьма тьмущая.
Да и сами жители Корчева это наверняка оценят и уже не будут косо глядеть на вчерашних пиратов в одежде военного флота.
Но он даже и представить себе не мог, как сильно требовался в своей Слободе. Эрик по доброте душевной после расширения постоялого двора, соорудил просторную, крытую камышом конюшню. Сарацины, которые облюбовали постоялый двор, вместо того, чтобы ставить в неё лошадей, застелили всю коврами, и пять раз в день в этой конюшне совершали молитвы.
Феофан просто рвал и метал, прямо таки в открытую подстрекая жителей города, где отродясь не было мусульманской общины, предать огню "рассадник исламской ереси на земле Тмутараканской". Как некогда в Риме Марк Порций Катон каждую свою речь завершал словами "Карфаген должен быть разрушен", так же и Епископ всякий раз призывал прихожан церкви, покончить с сарацинами и постоялым двором. Мстислав даже выставил стражу у моста в дюжину гридней, на случай беспорядков, ибо если свеи сцепятся с горожанами, быть беде.
Так что Мстислав, Путята и особенно Эрик как манны небесной ждали возвращения Любислава в Тмутаракань. Но в то же время Мстислав отлично понимал, что Дунайские пираты еще не почувствовав ощутимой пользы от союза с Тмутараканью, стоит ему уплыть с торгового маршрута, тут же сорвутся, и начнут грабить торговцев. А Бранимир в одиночку с этой ордой головорезов, может и не сдюжить.
Еще его в Константинополе ждал старый Друнгарий Никифор Лакапин, и с не меньшим нетерпением, нежели Эрик. Одним словом он нужен был всем и везде, хоть на четыре части разорвись, если вспомнить и Анастасию с Софронией. Такие вот дела.
Так еще и Серафима из головы никак не выходила. Бранимиру тем временев было куда легче. Яблоки, сливы, персики и виноград в широком блюде стояли на столе кают – компании "Нептуна", Бранимир медленно потягивая из чаши кисло - сладкое вино, рассказывал купцам из Генуи как он бесстрашно со своими добрыми молодцами мчался на встречу армаде пиратских кораблей. Моряки его эскадры сидя в портовых тавернах Херсонеса, то же самое рассказывали своим доверчивым собеседникам.
Бранимир ждал и все дождаться не мог, как встретит свою невесту Ладу, заглянет в очи её ясные, обнимет стан её гибкий, и сольётся с ней в поцелуе страстном. Без всяких самых разных, полных страсти и огня снов про Архимандритиссу Серафиму.
Глава пятьдесят пятая. Помощь Византийскому флоту
Спустя две недели после описанных событий "Посейдон " величественно, во главе каравана торговых судов, входил в уже ставшую почти родной гавань Феодосия Византийской столицы. Стоявшие на внешнем рейде в Мраморном море ладьи эскадры Бранимира приветствовали эскадру сигналами рожков, а со стоявшего у пристани "Нептуна" сигналили "Добро пожаловать на борт".
Кто же откажется от такого приглашения, и через полчаса Любислав со своими офицерами был радушно принят в кают - компании у Бранимира. Старый друг так толком и не научился разбираться в винах, зато его кок отлично разбирался в соусах и подливах, чего уже было вполне достаточно, что бы закатить отличную пирушку.
- Ты только погляди брат какое сокровище я у италийских торговцев нашел? Сейчас на палубе вприсядку плясать будешь. - радостно сказал Бранимир, и развернул генуэзскую карту. На ней вместо привычного "Pontus Evxinus" было написано "Mare Russo".
- Да от такой новости мы и Мстислава плясать заставим. Это же надо? Вижу своими глазами, и в руках держу, а разумом никак поверить не могу. Давай уж наливай, такая новость в трезвую голову наотрез лезть отказывается.- вне себя от радости приказал Любислав Бранимиру, крепко его обнимая. Дальше началась безудержная лихая пьянка, и он совсем не помнил, как и когда попал на свой "Посейдон", в каюте которого утром его еле разбудил дежурный матрос.
- Просыпайся Кириос, к тебе Друнгарий ромейский пожаловал! - настойчиво тормошил его моряк, пытаясь привести в чувство. В конце концов ему это удалось, и Любислав умывшись, начал спешно приводить себя в порядок, готовясь встретить важного гостя.