При приближении "Дельфина" к пристани, повсюду заиграла музыка, а жители начали размахивать руками и приветствовать Кириосов. Как только они ступили на ковровую дорожку, моряки громко затрубили в охотничьи рожки, гридни скрестили над их головами свои мечи, приветственно зазвонили колокола, а жители взорвали воздух своими приветственными криками.
Так и шли Любислав с Бранимиром сквозь ликующую толпу по устланной коврами импровизированной галерее из гридней с мечами, до самой церкви. В двух шагах позади шел Лют, сердца флотоводцев восхищенно колотились от всей этой торжественности, а подсознание с иронией подсказывало, что плотные ряды гридней выставлены ох как не спроста, видать опасается Князь Мстислав, как бы они не сбежали. Одним словом, такая вот торжественная засада.
Церковь их встретила колокольным звоном, хоровым пением, запахом ладана, и ароматами благовоний столпившихся в храме женщин. Оба жениха проследовали к алтарю, а Мстислав и Ярополк подвели к ним Софронию и Ладу в ослепительных свадебных нарядах.
Южная красавица из рыбацкой деревушки, под влиянием какого то волшебства преобразилась до неузнаваемости, уверенный волевой взгляд, горделивая осанка и властная, но изящная походка девушки, выдавала в ней придворную даму, а яркое одеяние из разных сортов шелка и дорогой парчи в сочетании с прической и изысканными украшениями, резко подчеркивали и многократно усиливали её природную красоту.
Если Лада была воплощением русской красоты, то Софрония была эталоном красоты греческой, словно ожившая Афродита, и Афина в одном теле. Любислав был настолько ошарашен, что от удивления чуть на пол церкви не рухнул, помнил только как молча сунул Мстиславу свернутые штандарты.
- Что это, флаги? Откуда? – тихо спросил Мстислав.
- Трофеи, штандарты личной эскадры Базилевса.- как в полусне ответил он.
- Ты что Константинопольскую эскадру потопил? Они же союзники наши! - от удивления громко спросил Князь, изменившийся в лице.
- Да нет, в состязании выиграл. - успокоил он Князя.
- Хууух, слава тебе Господи, с тобой так и заикой станешь. - с облегчением произнёс Мстислав.
- Вы что это ироды посреди таинства творите? Нашли время и место! - зло зашипел Феофан, грозя посохом.
- Прости Владыка, нечаянно вышло. Больше не буду. Продолжай.- тихо повинился Князь, и передал свите флаги.
У Любислава во время венчания чуть голова не лопнула, никак не мог понять откуда могла взяться Софрония, и с чем связаны столь резкие перемены в девушке? Просто ум за разум заходил, мысли шли кругом и в голове ни как не укладывались.
Дальше его ожидало следующее испытание. Толком не придя в себя после венчания, вдруг появилась Анастасия с грудным ребенком на руках и счастливый Лют, обрадовав его новостью, что у меня есть еще один очень милый сынишка. Взяв на руки малыша, он сразу заметил, что глаза у него точь в точь как у Тигранчика Армануш. Им с Софронией предложили на выбор несколько имён, и они решили назвать сыночка Леонидом. После чего Феофан начал обряд крещения.
Обряд проходил чинно, торжественно и благородно, прямо слеза умиления в глазу наворачивалась, как Бранимир возьми, да и подсунь тихонечко Князю Мстиславу свою генуэзскую карту. И тут началось.
Сперва Мстислав козлом скакал от радости, обнимая и целуя всех подряд и выкрикивая:
- Маре Руссо! Маре Руссо! Настенька ты только глянь что эти шельмецы мне привезли!
Кормилица тут же, схватив в охапку маленького Леонида, растворилась среди придворных девиц. Княгиня Анастасия и всё их ближнее окружение вместе с ними скакало, и смеясь кричало: - Маре Руссо!-
Весь багровый от гнева Феофан брызгая слюной и стуча по каменному полу своим посохом кричал:
- Подите вон из храма! Немедленно! Анафеме предам!-
Мстислав Крепко обнял Епископа, оторвал его сухощавое тело от пола и крепко целуя, ответил:
- Да будет тебе Владыка! Посмотри радость то у нас какая великая? А ты тут со своей анафемой. Право не стоит.- и показал ему развернутую карту.
С трудом, но можно найти на белом свете грека, который не умеет писать. Еще труднее найти грека не умеющего читать. Но нет на свете греков, не разбирающихся в морских картах, ибо древний народ рыбаков и выдающихся мореходов, впитывает этот навык с молоком матери.