Пять недель назад старый отец, Великий Князь Киевский Владимир Святославович с напутствием:
- Хватит сын зверей по лесам попусту гонять, бери детей, жену и дружину, да поезжай в свой удел и правь там здраво. На страх врагам а мне старому, на радость. Княжение в Тмутаракани дело не простое, я даже сам с тамошним склочным народом могу не совладать, мои посадники там через год уже воем выть начинают. Умом, силой и удалью молодецкой господь тебя не обделил, знания какие - никакие ты получил, так что теперь ты сын, вся надежда и опора самых южных рубежей земли Русской.
Строг молодой князь но справедлив. Суров к нерадивым и весьма ласков к расторопным, за что и любим как дружиной, так и простым народом. Много молодых добрых воинов и умельцев за ним в Тмутаракань пошли, наслышанные что там богато, тепло и сытно. Да и Мстислав им это пообещал, правда предостерёг что лёгкой жизни там им не будет, и бездельничать никому не позволит.
И вот, после долгого изнурительного пути по степным просторам Нижнего Днепра, Тавриды, и переправе по бушующему проливу из Корчева, наконец сегодня, в самый шторм, все прибыли в столицу Княжества, свалившись так сказать на голову киевскому посаднику Путяте, искренне радуясь тёплому южному дождю, так как согласно поверью, что в дождь начинается с успехом завешается. Пока суд да дело, Мстислав решил объехать окрестности города, чтобы его Двор без лишней суеты обустроился на новом месте, не спрашивая у него через каждые пять минут - куда им это нести, а куда то?
Налюбовавшись буйством стихии Князь, пока просто Мстислав, сын Владимира ловко вскочил на породистого коня, и поправив рукой промокшее малиновое корзно, в сопровождении, восседавших на отборных жеребцах, двух лучших гридней своей Малой Дружины, тронул Снежка. Княжеский конь тут же рванул, и резво помчался по мокрым камням Южной дороги, неся своего хозяина между широко раскинувшихся садов, бескрайних злаковых полей и виноградников, в его гордую столицу. Князю Мстиславу теперь предстояло, окунувшись со всей своей головой в дела, разбираться в тонкостях местной внешней и внутренней политики, этого старинного города трёх религий и дюжины очень разных народов, уверенной поступью красного сафьянового сапога, делая первые шаги своей славной судьбы.
Одного из промокших меньше княжеского, благодаря рыжим кожаным кафтанам с высоким воротом, гридней, звали Бранимиром, а другого Любиславом. Они оба состояли в Малой Дружине, отборной сотне личной охраны Князя , посменно охраняющей каждого, из членов его семьи.
Любислав с Бранимиром были очень похожи, словно близнецы братья, оба двадцатипятилетние синеглазые и светловолосые, ладно скроенные ростом чуть пониже Князя, и сейчас была их смена бдить, которая закончится на закате. Дальше это бремя перейдёт к их побратимам, кого воевода Ярополк решит назначить. Всего гридней в Дружине Князя была тысяча, но Малая Дружина или Старшие гридни, резко отличалась опытом и умениями, так что они по указанию Ярополка часто обучали воинскому мастерству младших гридней дружины, да и кормились Старшие гридни прямо с Князем за одним столом сидючи.
Всех Старших гридней Воевода с отрочества подбирал попарно и навсегда закреплял за каждым членом семьи Князя, чтобы как следует изучить языки иноземные, книжицы любимые, привычки, вкусы и манеры тех, кого придется охранять. Особенно это казалось Князя, что бы в случае опасности можно было обменяться с ним одеждой, всячески выдавая себя за него. Поэтому семь гридней ездили, ходили, оборачивались и даже говорили подражая Князю.
У Любислава особенно хорошо удавалось хмурить брови и таращить глаза точь в точь по - княжески, что Мстислава весьма забавляло, да и стрелял из лука он лучше всех. Бранимир же был крайне ловок в подводном кинжальном бое, выдре от него в воде не ускользнуть. Талантище. Зато Любислава женщины любили, словно мотыльки на огонь к нему слетались.
Наверное это из - за голоса, Любиславу с детства все твердили, что он у него такой красивый, хоть в церкви пой. Кроме того не сведущие, внешнюю схожесть гридней принимали за родство с Князем, и всячески льнули с любовными и корыстными предложениями, что службе в общем не мешало, скорее даже на оборот.