Через два часа мы въехали в небольшую, но чистую деревеньку с ухоженными дворами и почти одинаковыми домами. По дороге сновали куры и гуси, в загонах щипали траву овцы, вдали за огородами виднелось стадо коров с пастухом.
— Тихое спокойное место, прям как на моей усадьбе, — сказал я, разглядывая местных жителей, которые не скупились раздавать улыбки и приветственно кланяться.
— Да, мне здесь тоже нравится. Когда окончу медучилище, то вернусь сюда.
От этих слов мне стало не по себе. Даже не знаю почему. Вероятно, я просто не хотел, чтобы она уезжала далеко от меня.
— Вон тот дом с синей крышей, — ткнула она пальцем.
В самом конце улицы стоял старый дом с потрескавшейся черепицей и облупившейся краской. Дому требовался ремонт, но, похоже, хозяева все деньги пускали на маслобойню.
— Как ты представишь меня своим родителям? — насторожился я, остановившись у покосившейся калитки.
— М-м-м, — девушка задумалась.
Видимо она не подумала об этом. В это время дверь дома открылась и показалась миловидная пышнотелая женщина. Она прищурилась, разглядывая нас, затем всплеснула руками и воскликнула:
— Тая! Приехала! А мы тебя уже не ждали, — она торопливо спустилась с крыльца и направилась к нам.
— Скажу, что ты мой хороший знакомый. Ладно? — прошептала она и вопросительно уставилась на меня.
Я кивнул. Впрочем, это была правда. Мы виделись всего несколько раз, и между нами не было ничего такого, что говорило бы о том, что мы больше, чем просто знакомые.
— Валентина Игоревна, — представилась женщина и протянула руку.
— Дмитрий Державин, — я чуть склонил голову и пожал ее мягкую руку.
— Очень приятно! Проходите, пожалуйста, вы как раз к обеду.
Она нежно обняла Таю, махнула нам рукой и направилась к дому.
Внутри обстановка была типичная деревенская: большая печь, скамьи вдоль стен, вышитые занавески и ажурные салфетки.
Отец Таи — Василий Александрович, тоже очень обрадовался приезду дочери и поблагодарил меня за то, что я привез ее.
Обед состоял из щей, отварной картошки с солеными грибочками и различных домашних солений. Судя по всему, на мясо у них просто не было денег, поэтому питались они исключительно овощами и домашними заготовками. Впрочем, немудрено с такими-то денежными трудностями.
Василий Александрович более подробно рассказал о том, что случилось с их товаром. Оказывается, благодаря хорошим и выгодным условиям им удалось переманить всех поставщиков молока, а также заключить доходные сделки со всеми близлежащими магазинами и столовыми.
Это не понравилось местному помещику Зиновию Курочкину, который тоже держит маслобойку и раньше он снабжал всех маслом. Курочкин несколько раз приезжал к ним и предлагал перепродать ему маслобойку, затем начал угрожать тем, что все равно не даст им спокойно работать.
— Я думаю, что это он причастен к тому, что случилось? — вполголоса проговорил отец Таи.
— А как он это сделал? — не понял я.
— Не знаю, но не может масло за пару часов так сильно испортится.
— Вы сами отвозили масло по магазинам? — уточнил я.
— У нас нет машины. На соседней улице живет Харитон Горлов. У него старый грузовик. На нем он и возил наше масло. Мы с утра ему отгружали и давали список, кому и сколько отгрузить.
— Не думаете, что это он виновен? — спросил я и внимательно посмотрел на него.
— Не-е-ет, мы с Харитоном старинные друзья, — махнул рукой Василий Александрович.
М-да уж. Еще одни старинные друзья. Мой дед тоже слишком уж доверял своему Савелию.
Я решил больше ничего не выспрашивать, а лучше поговорить с этим Харитоном, так как это он был единственным посредником между маслобойней и покупателями.
После обеда мы вышли из дома и направились к старому кирпичному зданию, которое родители Таи арендовали у сельского совета.
Как оказалось раньше у них было даже два работника, но сейчас им приходилось работать сами, потому что денег на зарплату не было. Пока Таисия с матерью возились у маслобойного аппарата, спросил у Василия Александровича, где найти Харитона.
— Это не он. Я уверен, что мой друг ни в чем не замешан, — заупрямился он.
— Я тоже так думаю, но все-таки хочу поговорить. Вообще-то, я — менталист и ложь за версту чую, поэтому просто задам ему пару вопросов, и все. Вам не о чем волноваться, — заверил я.
— Ну-у, не знаю, — с сомнением протянул он. — А о чем будете спрашивать?
— О том, как он доставляет ваше масло. Больше меня ничего не волнует
Василий Александрович отошел к жене, о чем-то с ней шепотом переговорил и кивнул.