Подъехать к клетке с прицепом было невозможно, так как проход был слишком узким. Мне нужно было как-то заставить монстра забраться в прицеп.
Когда остановился у здания с монстрами, на улице совсем стемнело. Вечерние тучи закрыли небо, поэтому стояла почти кромешная тьма.
Пугать монстров фарами я не хотел, поэтому нашел в бардачке коробок спичек и крепко сжав его, направился внутрь здания.
Монстры шумно дышали, рычали, грызли прутья решетки и царапали пол, пытаясь выбраться. Тихо было только в клетке теневика, которого я вообще не видел, но знал, что он здесь.
Чиркнув спичкой, я поднес огонь к клетке и вздрогнул от неожиданности. Монстр сидел у самой решетки с приоткрытой зубастой пастью, но с закрытыми глазами. Видимо, он знал, что его выдают голубые глаза, поэтому предпочел скрыться.
Я не придумал ничего лучше, чем просунуть руку сквозь решетку на свой страх и риск и дотянуться до пульсара. Если бы теневик открыл глаза, то уверен, схватил бы меня за руку, и тогда мне конец. Нужно было действовать одновременно быстро и очень осторожно.
Между тем свечка догорела и потухла, а я в это самое время приложил руку к горячему месту под нижней челюстью и отправил такой мощный поток энергии, на какой мог быть только способен. Вообще, так нельзя делать, так как можно просто убить монстра, но у меня не было другого выхода. Теневик считался одним из самых редких монстров, поэтому они были очень дорогими. У меня явно не хватило бы денег на его покупку.
Монстр дернулся, но не смог отодвинуться, так как жгучая энергия, от которой у меня будто полыхало все тело, не позволяла ему даже шелохнуться.
«Подчинись и все пройдет», — мысленно проговорил я, морщась от боли во всем теле.
Мучились мы оба, но я и не думал прекратить порабощение. Монстр засопел, будто ему не хватало воздуха, но он продолжал внутренне сопротивляться мне.
«Подчинись!»
Я почувствовал, как закружилась голова и появилась слабость в ногах. На миг показалось, что теряю сознание, но я сжал зубы, ухватился второй рукой за прутья решетки и продолжил, так как знал, что теневику гораздо хуже, чем мне. Он страдает и уже почти не дышит, но все еще не хочет признать меня своим хозяином.
Время растянулось. Мне стало казаться, что мы уже не один день стоим вот так в темноте и буквально до последнего издыхания не хотим отступать. Пустить больше энергии, чем сейчас, я не мог, так как боялся рухнуть на пол, и тогда он просто разорвет меня на части.
Вдруг теневик продолжительно выдохнул и смирился. В этой невидимой схватке победил я.
Убрав руку с пульсара, я почувствовал, как она дрожит. Мне нужно было немного прийти в себя, поэтому на ослабших ногах добрался до выхода и прислонился к стене, вдыхая прохладный ночной воздух.
В голове промелькнула шальная мысль поработить еще одного монстра, но я отринул ее, понимая, что слаб и могу не выдержать еще одного такого сильного бойца.
Через минут десять мне стало легче, поэтому я включил фары, чтобы осветить все здание. Монстры недовольно заерзали и зарычали, так как многие уже спали, но я не обращал на них внимания и, прихватив ржавый топор бандита, двинулся к решетке теневика.
Тот по-прежнему сидел в углу клетки и дышал так, будто пробежал многокилометровый марафон.
Все дверцы клеток были закрыты на замок, поэтому я ударил обухом несколько раз по дужке, на которой висел замок. Та наполовину отломилась. Я резко дернул дверь на себя и открыл ее.
Теневик поднял на меня свои голубые глаза и издал звук, похожий на коровье мычание.
«Выходи и иди за мной!» — как можно строже сказал я и двинулся по проходу в сторону машины, прислушиваясь к тому, что творится сзади.
Когда почти добрался до распахнутых настежь ворот, сзади послышалось шуршание и сопение. Теневик шел за мной.
Я дождался его, все еще крепко сжимая в руках ржавый топор. Бывало так, что даже порабощенные монстры отказывались подчиняться и бунтовали. Именно поэтому на шее Гриши Жукова такой страшный шрам. После порабощения его монстр решил, что сможет вырваться из-под власти хозяина, если убьет его.
Такая вероятность существовала всегда, поэтому так важно было хорошо обращаться с бойцом и сытно кормить. Он, как и земной зверь, просто привязывался к человеку, и подчинение не вызывало внутреннего сопротивления.
Теневик дошел до меня и остановился, а не помчался на свободу, как любое другое существо, до этого просидевшее в клетке. Отлично! Он меня слушается!
«Забирайся в клетку», — я подошел к прицепу и указал на открытую дверь.
Теневик замер. Он только что вышел на свободу, а тут его опять заставляют забираться в столь ненавистную клетку.