Я задумался. По описанию похож, как на Артема Рузанова, так и на еще сотню молодых людей нашего городка. Много здесь таких высоких, темноволосых и напыщенных.
Мне захотелось проникнуть в его голову и самому увидеть того человека, но этого делать нельзя. Я и так еще не знаю, чем обернется ситуация с удушением Рузанова.
Поразмыслив пару секунд, я отпустил его руку и отошел на пару шагов.
— Вставай, пошли.
— Куда? — испуганно спросил он.
— В полицейское управление, конечно же.
Мужчина нехотя встал, но подумал, что сможет сбежать, и ломанулся в кусты, росшие неподалеку. Но от меня не убежишь. Я помчался следом, пинком под зад повалил в крапиву и, навалившись, связал руки его же ремнем.
Пока шли к пикапу, он сначала давил на жалость, рассказывая о тяжелой судьбе и о том, что не успел после пятилетней отсидки мать навестить. Потом угрожал, упоминая о своих дружках на воле, которые до меня доберутся и точно прихлопнут, как муху. Затем просто повалился на землю и отказался идти дальше. Пришлось прибегнуть к магии и подгонять ледяными шипами, вонзающимися в его тело.
Через полчаса я сидел в кабинете следователя Измайлова и рассказывал о том, что случилось.
— А булдор-то жив остался? — уточнил он.
— Не знаю, — выдохнул я.
— Ладно. Тогда езжайте домой. Если задержанный не захочет говорить, то утром я вызову нашего менталиста и сами все выясним.
— А как же Рузанов? Ведь это он подослал бандитов.
Измайлов замялся, покрутил ручку, выглянул в окно и нехотя ответил:
— С Рузановым надо быть очень аккуратно. Сначала пусть посмотрит менталист, а там уж и будем с прокурором решать.
— Так я — менталист! Давайте посмотрю и все расскажу! — выпалил я.
— Вы — заинтересованное лицо. А вдруг вы просто ищете возможность насолить Рузанову и расскажете не то, что было на самом деле? — подозрительно прищурился следователь. — Я не могу доверить вам такое ответственное дело.
Я встал, прожег Измайлова взглядом и сухо проговорил:
— Надеюсь, вы во всем разберетесь и то, что Рузанов — графский сынок, никак не отразится на следствии.
— На что это вы намекаете? — он привстал и грозно сдвинул брови.
— Я не намекаю, а предупреждаю, — сухо отозвался я, вышел из кабинета и сел в пикап.
Небо посветлело. Я выехал со стоянки полицейского управления и поехал домой. Судя по тому, что сказал бандит, они просунули дуло ружья между прутьями решетки и выстрелили. Выстрел получился очень громким в ночной тиши, поэтому, не удостоверившись, убили монстра или нет, они бросились бежать.
Черт! Я же всегда запирал на замок дверь амбара, но в последнее время расслабился и закрывал только на засов. Митя поступал так же. Он всегда делал так, как я. Во всем мне подражал.
Хотя замок вряд ли бы их остановил. Злоумышленник, которого, как оказалось, звали Евгений Юркин, сказал, что они брали с собой лом и топор. Но, с другой стороны, пока они возились бы с замком, кто-нибудь бы услышал и спугнул их.
Подъехав к дому, я сразу все понял. Дед и Митя сидели на крыльце. Парень хлюпал носом и ковырял очередную дырку на своем сапоге.
Я молча прошел мимо них и направился к амбару, дверь которого была настежь открыта.
Булдор лежал на том же самом месте, где и обычно. Только на этот раз под ним была целая лужа темно-красной крови. Я подошел поближе и увидел зияющую рану в его голове. У Шторма не было шанса выжить с таким ранением.
Я опустился рядом с ним и провел рукой по уже остывшему телу. Это был мой четвертый монстр. И хотя мы были с ним гораздо меньше времени, чем с остальными своими бойцами, я все же успел к нему привязаться.
При виде мутного, застывшего взгляда Шторма у меня невольно сжались кулаки. Я был уверен, что это дело рук Рузанова. Первым порывом было сесть в машину, подъехать к его дому и, закатав рукава, задушить собственными руками.
Но, поразмыслив, я понял, что лучше доверить это дело полиции и все сделать по закону. Я не был силен в Уголовном кодексе, но наверняка там есть статья, по которой Рузанова должны отправить на каторгу.
Поднявшись на ноги, встряхнул солому со штанины и, бросив на булдора прощальный взгляд, вышел на улицу. На востоке занималась заря, со стороны леса слышались птичьи голоса.
— Дмитрий Иванович, куда его похоронить? — все еще хлюпая носом, спросил Митя.
— Рядом с Буреломом, — ответил я и направился к дому.
Деда уже нигде не видно было, значит, тоже пошел вздремнуть. После насыщенной событиями ночи, при ярком утреннем солнце я долго не мог заснуть. К тому же мысли бесконечным роем кружились в голове.