— Устал с непривычки. Мы вчера с Тимофеем Кондратьевичем на рыбалку ходили, — он положил на булку несколько кусков ветчины и уже поднес ко рту, когда в дверь с силой забарабанили.
Мы переглянулись.
Валера поспешил к двери, а дед настороженно прошептал:
— Кого в такую рань нелегкая принесла?
— Доброе утро! Вам кого? — услышали мы учтивый голос слуги.
Однако вместо ответа последовал крик:
— Державин, выходи!
Я тут же узнал голос. Это был граф Рузанов.
Отложив вилку, я поднялся с места и не спеша направился к выходу. Дед пошел следом.
— Что опять случилось?
— Потом расскажу.
Я вышел на улицу и оказался перед разгневанным Рузановым-старшим. Он был взъерошен, глаза горели злобой, а шея покрылась красными пятнами. На этот раз он приехал без свиты, что удивило меня. Только за рулем автомобиля, стоящего за воротами, сидел водитель.
— Что вы хотели? — холодно спросил я.
— Из-за тебя, ублюдок, пострадал мой сын! Мало того что ты его чуть не задушил, так вчера он попал в больницу с ранением. Столько крови потерял, что еле выжил! — заорал он, брызжа слюней.
— Я его не трогал. Он сам все сделал.
— Сам сделал⁈ Ах ты, щенок!
Рузанов бросился на меня, выставив перед собой руки. Я был наготове, поэтому ловко ушел в сторону, даже не дотронувшись до графа. Однако мужчина даже не думал отступать, поэтому развернулся и, сжав кулаки, хотел меня ударить, но я перехватил его руку и завернул за спину.
Граф взревел и упал на коленb. В это время из машины выбежал водитель и потянулся к кобуре за пистолетом.
— Стоять! Еще одно движение, и ты труп! — пригрозил дед.
В воздухе над его правой рукой парило гигантское ледяное копье. Водитель был из простолюдинов, поэтому не мог защититься от магии и вынужден был поднять руки.
В это время Рузанов во второй руке уже формировал трезубец, но я не позволил ему закончить, и с силой ударил по щеке. Граф упал на землю и схватился за лицо.
— Я тебя за это… Я тебя… убью! — он схватил камень, которым огораживала свои клумбы кухарка, и бросил мне в голову.
Я увернулся, камень пролетел и, разбив стекло, влетел в дом.
— Что ж ты делаешь-то, ирод! — вышел из себя дед и двинулся на него.
Между тем Рузанов поднялся на ноги, отбежал в сторону и запустил трезубец. Мерцающее энергией оружие полетело прямо в грудь деда. В два прыжка я оказался рядом, заслонил его собой и создал защитное поле.
Я думал, что трезубец беспрепятственно пройдет сквозь него, ведь отлично помнил, как Рузанов запустил свой трезубец в мою машину, но, на мое счастье, защитное поле выдержало.
— Ты ж, гад, внука моего мог убить, — выдохнул ошарашенный дед.
— И убью! — зло процедил Рузанов и снова начал формировать трезубец.
Я поднырнул под его руку и резко ударил по ней. Трезубец сорвался и полетел в сторону водителя. Тот едва успел упасть на землю, прежде чем опасное оружие пролетело над ним и ударилось о забор генерала Ворошилова.
— Всем стоять! — раздался громогласный голос, и из калитки выбежал генерал с двуствольным оружием в руках.
Он тут же оценил ситуацию и прицелился в графа.
— Убирайся отсюда, пока цел, — зло проговорил он.
Раскрасневшийся граф с синяком на скуле, прошел мимо нас с дедом и двинулся к машине. Уже у самой калитки остановился и, повернувшись, процедил сквозь зубы:
— Я это так просто не оставлю. Вы за все ответите.
— Иди-иди, а если еще раз сюда заявишься, то обратно не уйдешь, — пригрозил дед.
Граф сел в машину, следом за ним водитель и, развернувшись, быстро уехал.
— Что у вас за разборки с самого утра? — спросил генерал и повесил ружье на плечо.
— Пойдем в дом, кофе попьем, — махнул рукой дед. — Кстати, откуда тебе это ружье? Что-то раньше я его не видел.
— Так оно неисправное. Я его внукам дал поиграть, когда они приезжали. С тех пор во дворе и валяется.
— Так оно незаряженное? — уточнил дед.
— Нет, конечно. Оно уже четверть века не стреляет, — усмехнулся он.
Мы зашли в дом. Мне пришлось все с самого начала рассказать про взаимоотношения с семьей Рузановых. Генерал, как и многие в нашем городе, слышал о графе Рузанове, но никогда лично не встречался и никаких дел не имел, поэтому, когда в него целился, то даже не знал, кто перед ним.
— Гляди, чтобы и тебе не насолил. От таких говнюков даже не знаешь, что ожидать, — предупредил дед.
— Я никого не боюсь. Пусть приходит. У меня этого добра, — он кивнул на ружье, лежащее на соседнем стуле, — в каждом углу навалом.
Позавтракав, я поехал на работу и, как обычно, опоздал. Однако начальник на этот раз не стал возмущаться, а попросил рассказать, что произошло вчера в петербургской полиции. Я вкратце пояснил, а также попросил дать мне три дня за счет отпуска.