Пастырь вернулся так тихо, что Полина вздрогнула, когда тот неожиданно объявился, бесшумно вынырнув из-за пушистой хвои шуршащих еловых лап. Только сейчас, разомлев у тёплого огня, перекусив и растянувшись на земле в предвкушении скорого сна, она обратила внимание на внешность своего похитителя. Он был необычно высоким и – это она отметила с большой неохотой – с приятными, даже красивыми чертами лица. Высокие скулы, прямой нос, слегка полноватые губы, нижняя чуть пышнее верхней, ямочка на подбородке. Глаза, как и у Фавры, сияли небесной синевой под густыми светлыми бровями. Волосы слабо мерцающим потоком стекали чуть ниже плеч. Тёмно-коричневый балахон укрывал всё тело мужчины, скрывая его фигуру. На вид ему было не больше сорока, но, если верить Ильмари – несколько тысяч лет. Такие цифровые громады не укладывались в голове Полины.
Пастырь принёс двух кроликов. Он сел на корточки напротив своих спутников и принялся разделывать тушки всецело сосредоточившись на занятии.
– Всё спокойно? – спросил Ильмари.
– Да. Людей тут давно не бывало, – Пастырь одним движением сделал надрез на животе первого кролика и ловко снял шкурку.
– А не людей? – с деланным безразличием, но тревожно скакнувшим сердцем спросила Полина, зачарованно наблюдая за работой Пастыря.
– Никого, кого бы стоило опасаться.
Снова установилось молчание, разбавляемое треском костра и шорохом еловых лап над головой, в которых укладывался на ночь ветер. Через короткое время над костром разнёсся аромат жареного мяса, отзываясь урчанием в животе Полины. Ели также молча. Покончив с ужином, Ильмари, утирая рукавом усы, спросил:
– Что у нас завтра?
– Я рассчитываю добраться к вечеру до поворота Туи на юг и войти в Бурый лес. Если поспешим, то всё успеем. Выходим до рассвета.
Пастырь сказал это и поднялся на ноги. Он так и просидел на корточках всё это время. Потом взглянул на Полину, которая безмятежно развалилась под деревом, укутавшись в плащ и подложив под голову руку, готовая погрузиться в сон.
– Первой дежурит Полина, – сказал он, ехидно улыбнувшись.
Девушка поперхнулась от возмущения и бросила взгляд на Ильмари, который лишь виновато пожал плечами. Поджав с досады губы, она выкарабкалась из уютного кокона и вернулась к костру, угрюмо сопя.
– Если хочешь, я могу первым дежурить, – предложил было Ильмари, но поймав грозный взгляд Пастыря, смутился и поспешил укладываться на ночлег.
Полина раздражённо смотрела, как мужчины ложатся спать. Ильмари укрылся плащом Полины, который она оставила ему и уже тихо посапывал.
Пастор же готовился ко сну дольше. Он стянул через голову балахон и уложил его на землю. Под балахоном у него, оказывается, таился целый арсенал. За плечами в ножнах висел меч, который Полина уже видела два дня назад. На поясном ремне с правой стороны был прикреплён боевой топор, похожий на тот, что носил Олли, а по всему ремню были развешаны серые пухленькие мешочки с неизвестным содержимым. Одет Пастырь был в серую шёлковую рубаху, поверх которой носил кожаный жилет с узорчатой серебряной вышивкой по краям и чёрные штаны из тонкой ткани, заправленные в высокие, по икры, кожаные сапоги. Со спины мужчина снял рюкзак, достал из него одеяло и, не снимая вооружения, улёгся, укрывшись с головой.
«Настоящий киллер» – подумала Полина.
– Через пару часов я тебя сменю, – буркнул Пастор, не открывая глаз и, кажется, тут же заснул. Полина осталась наедине с собой.
Ночь сгущалась, заслоняя мир тёмной занавесью. Костёр потрескивал, согревая Полину и разгоняя тени.
Девушка думала о Своельге, с которой неизвестно что стало. Живы ли те, с кем она провела последние три года в покое и радости? Именно радости, пускай томящейся среди замкнутого пространства деревни, но там было хорошо и как никогда мирно. Пускай она грезила скорыми приключениями, которые должны были начаться следующим летом, когда ей будет позволено отправиться в первый свой поход в Гнездо, а оттуда и дальше по всему Енкильмаалу. Но неожиданно навалившееся путешествие теперь угнетало девушку.
Полина думала о Ваньке, с которым успела сдружится, о Кате. Бедная Катя! Нет сил даже представить, что с девушкой могло случиться что-то плохое. Нет, не могло это юное, ещё подобное цветку, создание умереть. Нет! Только не здесь.
Смерть. А что происходит с теми, кто умирает в Миитланде? Куда они отправляются? Существуют ли миры после здешнего? Извечен страх неизвестности и страх смерти. И не узнать иначе, кроме как преодолеть своё нынешнее физическое состояние. Полина задумалась о Глеймале и усмехнулась. Вот она, умерла, но всё равно продолжает жить. Смерти нет, рая нет, ада тоже. Всё продолжается, сменив декорации.