Трясина ожила, перекатывалась волнами, которым здесь, в безветренной чаще, взяться было неоткуда. Заросли ряски треснули, выпуская на волю нечто жуткое, голодное, одинокое…
Тишина резала уши. Не переговаривались лягушки, не шептались деревья, не шуршали крыльями птицы. Всё замерло в ожидании рождения чего-то нового, неизведанного. А потом болото застонало. Болезненно, дико. Стон проникал под кожу колючими иглами.
Чёрная вода собралась к центру и выросла подобно кочке. Поднялась выше, выше, ещё… Вот уже чёрное нечто в человеческий рост стояло посреди топи как на сухом. Вот оно двинулось к Иве.
Девушка рванулась, но трясина лишь крепче ухватила: попалась!
А Хозяин болота приближался, тянулся к ней, к единственному источнику живого тепла в этом гиблом месте. Он подходил ближе и ближе, всё боле становясь похожим на человека.
Чёрное и страшное замерло совсем рядом: коснуться можно. Но касаться его не хотелось. Затянет, проглотит, превратит в ничто.
— Я пришла к тебе по доброй воле, — пролепетала Ива.
Нет уж, она не отступит и не станет молить о пощаде. Она точно знает, что есть монстры пострашнее этого.
Хозяин затрясся от беззвучного смеха и поднял руки… подобие рук. С усилием провел ими по телу сверху-вниз, словно обмываясь. Чёрная жижа стекла, обнажая силуэт. Почти человеческий, почти осязаемый. Он был худ и высок. Бледен, наверное, почти так же, как попавшаяся в ловушку Ива. По его груди и спине, по коже, не видевшей солнца многие десятилетия, густыми каплями ползла чёрная вода.
— Невеста, — усмехнулся Хозяин болота. — Что ж, будешь моей невестой.
Он наклонился к ней, прижался чёрными губами к губам, оставляя после себя привкус плесени, потянулся обнять…
И без того едва различимый зеленоватый свет блуждающих болотных огней померк, а Ива сползла наземь, окончательно распрощавшись с рассудком.
Глупая упрямая девка.
Глаза слепо таращились в слишком яркое небо, но закрыть их не было моченьки. Недвижимые руки и ноги, широко раскинутые, озябли, а рубаха насквозь пропиталась вонючей болотной жижей. Любопытная стрекоза покружила перед бледным девичьим лицом, унеслась, вернулась и аккуратно пристроилась на кончике носа.
Ива чихнула и села. Огляделась. Рассветное солнце заливало опушку, отгоняя тьму под укрытие орешника, покамест не высохшая роса сверкала на траве драгоценными каменьями, а ночная мошкара искала укрытие от надвигающейся жары.
Девица сидела на краю леса, насквозь продрогшая. Да только не один холод заставлял её плечи дрожать: там, позади, в чаще, затаилось нечто. Оно не смело выйти на солнечный свет, но Иве мстилось, — следит, не уходит. И уж точно не по волшебству она очутилась здесь. Кто-то принёс. Помнила ведь, как брела по истончающейся тропке к болотам, как призывала Хозяина в защитники, как он…
Ива охнула и схватилась за голову.
— Что натворила, дурёха?! Беду накликала! И ладно бы только на себя…
Хозяин болота не принял жертву. Трясина выплюнула нерадивую невесту, да к тому ж доставила почитай к самой деревне. Вон, если приглядеться, уже и дома видать, и большой колодец, обложенный камнями, у околицы.
— Что же теперь будет? — прошептала девица.
По затылку огрела шальная мысль: воротиться. Да не в деревню, а обратно к топям. Хотела сгинуть, так иди до самых Огненных врат на тот свет! Но отец-небо уже прогнал ночную мглу, вывесил на радость людям солнечный диск. Нынче беспросветное горе, погнавшее Иву в запретную чащу, казалось не таким уж и страшным. Ну бухнется на колени перед матерью, ну повинится… Простит! Обязательно простит и неволить не станет!
А вот что сделает с добычей Хозяин болота и доведётся ли уберечься от него вдругорядь, одним богам известно.
Ива поднялась на занемевшие ноги и поспешила вниз по холму, покуда соседи не успели высыпать на улицу. Не хватало ещё позориться перед добрым людом, щеголять в грязной рубашонке!
Бежать пришлось бегом, приподняв мокрый подол, чтоб не лип к коленям. Поспеть бы к колодцу, пока кто-нибудь не вышел за водой! Ива перевесилась через каменный бортик, вытягивая отяжелевшее ведро с водицей, плеснула колодезной в лицо, изгоняя жуткое ночное видение. А может примерещилось? Потеряла девка сознание от холода и расстройства, да нагляделась кошмаров — вот тебе и Хозяин болота… Правду молвят: у страха глаза велики. Да и откуда бы светлым днём взяться силам у ночных кошмаров? День — время забот. У Ивы коза не доена, а стадо уже вот-вот погонит в поле пастух; куры не кормлены; да и водицы из этого самого колодца не мешало бы натаскать. Ива напоследок взглянула на застывшее в водной глади отражение… и обомлела.