— Я вот тебе пряничка принесла. Отцу только не говори, он велел пост блюсти.
Лелея сунула сладость дочери, но та так и не отвела взгляда от тёмного угла, где стояла чашка с молоком для домового.
— Спасибо, матушка…
— Тяжко тут одной? — Женщина присела рядом, погладила дочь по запястью. — Ну да ничего, потерпи маленечко. Скоро позову блинцы печь, а к закату сваты явятся. Недолго скучать осталось.
Руки девушки дрогнули.
К закату. Недолго осталось…
Блинцы — главное угощение для сватов — печь полагалось названой невесте. И это был последний раз, когда сговорённой со двора девке дозволялось касаться печи. Вот вынесет стопку румяных солнышек, предложит с поклоном жениху, — считай, что и состоялось обручение.
Ива бы то блюдо с блинцами Брану на голову надела да ухватом бы добавила…
Мать обнимала младшую любимицу, сама растравливая себе душу:
— На кого же ты меня, деточка, покидаешь? Как же я без тебя? Совсем взрослая стала, а ведь, кажись, вчера токмо голышом по огороду бегала… Ну да ничего, не абы кому отдаём! Бран парень хороший, убережёт да защитит. Небось и старую тёщу уважит, не отвратит от дома…
Ива открыла было рот… да так и закрыла его.
Женщина утирала слёзы и охала, но девушка видела: гордится. Радуется, что семья в достатке, что не приходится неволить дочь, сговаривая за богатого старика. И правда, не абы за кого отдают — за молодца, который вот уже два года к ним как родной ходит, с которым дочь миловалась да в избу возвращалась под утро румяная и счастливая. Передать дочь любимому — это ли не счастье для матери?
И Ива смолчала. Вновь не нашла в себе сил сказать то, что таила с самой урожайной ночи.
Лелея постенала для виду ещё немного, но дела не ждут — стоило уважить не только жениха с друзьями, но и соседей, что обязательно вечером явятся поглазеть. Большой праздничный пирог в печи уже почти поспел, ни в коем случае нельзя было дать ему подгореть! Лелея деловито подхватилась, чмокнула девицу в щёку.
— Матушка?
Ива вроде и повернула голову, однако ж взгляда от пустого угла так и не отвела.
— Что, дитенько?
— А мы когда кота завели?
— Тьфу на тебя, глупая! — рассмеялась женщина. — С прошлого месяца, когда Рыжего лиса порвала, кота у нас нет!
— Верно, — Ива улыбнулась дурной улыбкой. — Верно, почудилось…
Мать погрозила сказочнице пальцем и вышла. Кот в углу для домового потянулся и совсем по-человечески подмигнул молодой невесте.
По-хорошему, с полудня и до заката Иве и вовсе бы из избы не выходить. Ну так и что ж теперь, даже до задка не сбегать? Вот только возвращаясь обратно девица пожалела, что пренебрегла заветами предков и выскочила из-под крова.
— Ну что, заждалась?
Он стоял во дворе, небрежно облокотившись о забор. И лучше бы это был Хозяин болота.
— Уходи, Бран, — процедила Ива сквозь зубы.
Присел на корточки и потрепал за ухом щенка-подростка, носящегося по грядкам. Тот доверчиво льнул к парню — свой же, не раз и не два впускали, от него беды не жди! Потому щенок и не залаял, оповещая хозяев, что явился чужак. Для него-то, несмышлёного, Бран чужаком не был. Как и для Ивы когда-то.
Кузнец поднял на невесту обиженный взгляд. В голубых, ровно васильки в поле, глазах мелькнула обида, и сердце её всё ж сжалось. Быть может, вправду Ива виновна в содеянном? Хмельной праздник многое дозволяет молодёжи. А пригубив ягодного вина, девица и вовсе забылась. Ну как кузнец лишь творил то, о чём она сама его просила?
Не он ли многажды обнимал её сильными руками — запястье не сразу пальцами обхватишь? Не он ли клал ей на колени буйную голову? Не его ли льняные кудри Ива перебирала? Сама! Никто не неволил!
— Ивушка, ты что это? Ни словом со мной не перемолвилась с самой урожайной ночи. Неужто обиделась?
Он осклабился, показав крупные зубы, всколыхнув в памяти ту страшную ночь. Ива оцепенела.
Неужто обиделась? И правда, с чего бы?
— Пошёл вон! — велела девушка, жалея, что под рукой нет вил, чтобы выгнать мерзавца как давешнего нечистика.
Однако решительность развеялась в тот же миг, как Бран поднялся и шагнул к ней. Ноги снова занемели от ужаса, внизу живота свело до сих пор не забытой болью. Ива бездумно прижала ладони к чреву, защищаясь. Бран истолковал жест по-своему.
— Соскучилась поди?
Он резко подался вперёд, хватая девушку за предплечье. Та забилась, но, как ни старалась, не могла выдавить из горла крик о помощи, будто бы кто-то ей рот заткнул. Ей ли не знать: кричи-не кричи, никто не явится, не спасёт…