- Что с ним? – спросила девчонка тихо и вместе с тем с надрывом в голосе, будто боялась, что произошло непоправимое.
- Ему стало дурно, - ответил молодой лорд и, смерив ее взглядом, добавил, - ступайте к нему.
- Джон, позовите доктора! – прежде чем исчезнуть в комнате старого лорда, успела отдать распоряжение юная леди, а Эдвард только сейчас заметил дворецкого, стоявшего в конце коридора и следившего за ним долгим, пристальным взглядом.
- Он жив! – сообразив, что означает этот вопросительный взор, ответил мужчина и устало вздохнул.
- Спасибо, сэр, – поклонился дворецкий. – Я немедленно позову доктора Говарда, а затем займусь приготовлением ваших покоев, - и, не дожидаясь ответа, направился куда-то в темноту.
Эдвард прошел к окну и встал там, где еще минуту назад стояла леди Уитни. Выглянув наружу, он увидел только дождь и темные силуэты деревьев, качающих ветвями при порывах ветра. Дождь лил не переставая, а наследник Дэшнер-холла думал о том, что даже умирая, отец смог поставить его на место и сделал так, чтобы его дочь действительно заняла место, принадлежавшее ей по праву.
«Придется жениться», - подумал раздраженно мужчина. Упускать наследство он не собирался, как, впрочем, и жениться до того момента, пока не вернулся в родное гнездо. Но главное, что теперь смущало его в этом навязанном браке, что он будет делать с нелюбимой и такой ненужной женой? Ответ нашелся сам собой, стоило молодому мужчине поразмыслить над сложившейся ситуацией.
- Милорд? – удостоив его поклона, мимо пробежал доктор Говард. Наследник проводил мужчину взглядом вплоть до дверей в комнату сэра Уильяма, а затем перевел его на дворецкого Эдвардса, который поспешно поклонившись будущему хозяину дома, произнес:
- Изволите подождать в маленькой гостиной, пока горничные подготовят ваши комнаты?
Эдвард изволил.
Глава 4
Отца не стало на рассвете. Не знаю, где нашла силы, чтобы пережить это, но я до последнего сидела у постели умирающего и держала его руку в своих. За час до страшного момента в спальню вошел Эдвард. Его присутствие я ощутила так, словно кто-то распахнул все окна в спальне, впустив ледяной ветер, пахнувший сыростью и прелостью умирающей осени. Мне казалось, что именно разговор отца и сына ухудшили и без того опасное состояние лорда Дэшнера-старшего. Но, конечно же, думать так было просто глупо, потому что и до приезда Эдварда, я понимала – отец умирает и никто на этом свете не в силах изменить его судьбу. Мне же оставалось, как благодарной и любящей дочери, находиться рядом в последние минуты его жизни. Они были испорчены присутствием наследника, кто, словно коршун кружил по спальне и не находил себе места. Казалось, Эдвард только и ждет, когда его отец отправится в другой, и я надеялась, лучший мир, потому что я всерьез предполагала, будто состояние бедного сэра Уильяма мало трогало и волновало его сына.
Доктор Говард тоже оставался рядом. Он сидел на стуле, держа в руках наготове какое-то лекарство на тот случай, если очередной приступ кашля заставит сэра Уильяма страдать. От исповедника старший Дэшнер отказался.
- Небо светлеет!
Я даже вздрогнула, услышав эти слова. Посмотрела в глаза умирающего и невольно проследила за направлением его взгляда, устремленного в окно. И ведь действительно, ночь отступала, а вместе с тьмой уходила и гроза, стягивая свои мрачные, напитанные влагой, тяжелые тучи куда-то прочь за горизонт.
В сердце на мгновение сжалась острая тоска, смешанная с глупой и отчаянной надеждой, что, пережив эту ненастную ночь, отец поправится. Но его следующие слова заставили меня заледенеть от страха.
- Ты была лучшей дочерью для меня, Шерри.
Рука отца стала совсем холодная, словно жизнь из нее утекала, как песок сквозь пальцы.
- Отец, – прошептала я, чувствуя, как непрошеные слезы рвутся наружу, стекают по щекам, капают на грудь.
- Прости, если я был не самым хорошим отцом для тебя, дочка, – проговорил сэр Уильям, а затем посмотрел на своего сына и добавил, уже обращаясь к нему одному: - Сделай все так, как надо.