Глава 4
Для летнего утра, нашего первого утра в Шанплере, было несколько прохладно на кухне, где мы собрались перед завтраком. Поль набрал старых щепок, валявшихся вокруг пристроек, и краткой вспышки огня хватило, чтобы стало теплее.
Мальчики сообщили, что они уже умылись до пояса ледяной водой. Подобным образом они были намерены поступать и впредь, даже в разгар зимы. Оживленный разговор завертелся вокруг нелепостей нашего былого комфорта. Поль заявил, что перегретая ванная нашей квартиры была причиной насморка, который мучил их каждый триместр. Морис добавил к этому многочисленную шерстяную одежду, которую я заставляла их надевать.
— От нее потеешь, — сказал он. — А когда холодно, потеть вредно.
Если их послушать, они будут жить голые, как индейцы племени сиу, пить ледяную воду, ходить босиком по снегу — и делать все это без малейшего намека на насморк. Пока же они жались к печке и пили обжигающий кофе из больших чашек.
Мы распределили работу на день: я поручила Полю разбирать ящики в доме и раскладывать их содержимое на кровати. Мориса я попросила собрать в глубине двора пустые коробки и оберточную бумагу, присматривая в то же время за сестрой. Кантен, подумала я, устанет меньше, если займется покупками: я составила ему список вещей первой необходимости, особенно настаивая на ловушках.
— Какие ловушки? — поинтересовался Поль.
— Возможно, на чердаке обитают две-три отощавшие крысы, — ответил ему Кантен. — Если это так, мы с ними справимся.
Морис попросил его объяснить принцип устройства ловушек и, когда понял, как они устроены, был до того возмущен жестокостью механизмов, что умолял оставить в покое несчастных грызунов.
В этот момент мы впервые услышали, как кто-то стучит в нашу дверь. Маленькая толстенькая женщина неуверенно вошла, неся с собой кувшинчик и корзинку, которые она тотчас же поставила на стол. Она представилась нашей ближайшей соседкой.
— Это та красивая ферма с красной черепицей? — спросил Кантен.
— О! Ваша гораздо красивее, особенно теперь, когда вы ее привели в порядок…
Ее волосы с проседью были собраны в толстую косу, которая доходила ей до пояса. Быстрым взглядом она осмотрела комнату.
— Я не хотела вас беспокоить, — сказала она. — Я просто пришла, чтобы угостить вас молоком и яйцами, потому что подумала, что, раз у вас дети, вам будет приятно. Ведь в первый день часто не бывает под рукой самого необходимого…
Мы поблагодарили ее и настояли на том, чтобы она выпила с нами чашечку кофе. Как только она расположилась за нашим столом, ее неуверенность испарилась, и она начала болтать громко и торопливо, перепрыгивая с пятого на десятое и обращаясь по очереди к каждому из нас, включая и малышку Иоланду, у которой эта болтовня вызывала приступы смеха. Мы узнали практически все об этой говорливой особе: ее возраст, вес, болезни, жизнь ее мужа, женитьбу Мишеля, ее единственного и обожаемого сына, на цветной, но образованной девице, которая, однако, подарила ей двух очаровательных внуков. Вверив нам свои откровенности, она ждала таких же с нашей стороны и задавала бесчисленное количество вопросов о нашей семье. Мы отвечали ей кратко, так как время шло, а у нас была обширная программа на день. Я почувствовала облегчение, когда госпожа Рашель направилась к двери. Кантен поблагодарил ее за внимание, но все же пожелал узнать цену молока и яиц.
— Можно сказать, жена индейца, — заключил Морис, когда она ушла.
— Почему не индианка?
— Нет! Индианка и жена индейца — это разные вещи.
— Дети мои, — сказал Кантен, — солнце уже высоко, и нам предстоит много дел.
Он поцеловал нас всех по очереди, как будто отправлялся в далекое плавание, взял ключи от машины и вышел во двор. Он был уже далеко, когда я сообразила, что он забыл список покупок.
Когда я вышла вытряхнуть скатерть после завтрака, я впервые увидела господина Симона, нашего соседа. Он был одет в просторную голубую спецовку и холщовую фуражку, на ногах у него были зеленые резиновые сапоги. Я махнула ему рукой, но он не увидел этого или сделал вид, что не видит. Возможно, мы все же обидели их своим настойчивым желанием заплатить за молоко и яйца, которые они нам так любезно принесли.
К полудню мальчики расправились с делами и требовали новых. Но яркий голубой просвет неба залил солнцем окрестности, и я освободила их на вторую половину дня. Поглощая свой омлет, они спорили о том, куда им лучше направиться. Морис хотел пойти в деревню, чтобы познакомиться там с другими детьми. Поль предпочитал осмотр окрестных полей и лесов. Наконец они пришли к согласию. Отдав предпочтение насекомым, птицам и диким животным и пообещав вернуться к полднику и не спускать глаз с малышки, они смело пустились в путь, вооруженные длинным шестом, парой пластмассовых биноклей и флягой с лимонадом. Я могла спокойно заняться раскладыванием вещей и заканчивала уже заполнять последний шкаф, когда Кантен, вернувшийся с покупками, заявил о себе несколькими автомобильными гудками. Я видела, как он с трудом вылез из машины, нагруженный пакетами с провизией.