Трансфигурационный куб претерпел существенные изменения. Впрочем, я не особо удивлен, эта штука была в ходу еще задолго до моего рождения и раз в поколение в него что-то добавляли, не меняя общей сути. Вместо свинцового куба тут был восьмиугольник из... не знаю, алюминия?.. какого-то сплава олова?.. на затупленных гранях и выемках под пальцы красуются выбитые руны Огня. Их обычно делают на заказ, куб Земли бесполезен для мага, который манипулирует энергией Ветра. На вершине небольшое отверстие, куда один за другим были вылиты пузырьки с измельченными потрохами рыболюдей. Внутри этой установки есть экранированная емкость, где в данный момент смешиваются ингредиенты, к ней от точек, на которые уже ложатся пальцы Виктора, идут тонкие нити из меди, лучшего из металлов нашего мира проводника энергии.
-А теперь не двигайся.
Один мой знакомый из техногенно-постапокалиптического мира однажды выдал фразу "Сапер может ошибиться, но только один раз", концентрированная истина магического искусства, что тут еще сказать. У меня не было опыта пользоваться Силой из чужого тела, так что...
Каналы Виктора - натуральное посмешище. Будь я чуть моложе выказал бы сомнения в устойчивости текущей власти с таким рядовым составом, но... я слишком хорошо знаю как работает мир и человеческий социум. Моя душа запылала в грудной клетке Крюкова, переплетаясь с уже его звездой вечности. Крошечная частичка Силы, заставляющей плоть меняться, сгенерированная мое сутью, проскользнула по венам и артериям, вливаясь в энергетические нити. Потомок скривился. Это всегда неприятно первые раз десять, потом как-то привыкаешь. Жидкий огонь проходит по его телу и душе, уплотняясь в кончиках пальцев. Ослепительные искорки под кожей подушечек. Три... два... один. Выброс. Виктор стиснул зубы до подобия судороги челюстных мышц, давя зарождающийся крик. А моя сила электрическим разрядом прошла сквозь медь и впилась в биомассу. Да, многое поменялось, но незыблемая верность мне все так же тлела в каждой микрочастице монстра. Генокод видоизменился, приспособился под катакомбы Каменска. По сути, теперь это отдельный подвид, отличий от остальных довольно мало, но тем не менее. Я не изобретаю велосипед, зарываясь в далекие дебри. Основа уже есть, я лишь добавляю к привычному для местных обитателей облику рыболюда немного силы, ловкости и выносливости, воскрешая наследие далеких предков. Слизь выступает отличным питательным бульоном, в котором срастаются в единое целое спинной, головной, костный мозг и кровь, запуская процесс деления клеток, просто физически невозможный с точки зрения биологии и физиологии.
Две минуты и тринадцать секунд - Виктор все время старался не двигаться, отчего у него затекла спина. Неплохо для начала. Куб мелко задрожал, выблевывая из своих недр в закрепленную емкость консервированный симбиоз злокачественной и доброкачественной опухоли на основе структурированного хаоса мутагенов.
-Все?
-Да.
-Что дальше?
-Нам нужен один рыбл.
Глава 5. Рыб рыбу - рыб
Проскользнуть мимо охраны особняка оказалось довольно просто - потомок знал слепые зоны камер и маршруты патрулирования. Пересек двор, зацепился за край забора, подтянулся и перемахнул его. Приземление, сгруппировался, после чего непринужденной походкой двинулся к окраинам.
Комендантский час не вводят пока ситуация не приблизиться к критической отметке, да люди и сами не слишком-то спешат шароебиться по ночам. Проезжали редкие автомобили, разрезающие жидкую весеннюю темноту светом фар. Грязно-желтые круги света фонарей. Иногда Виктор прогуливался так по Каменску, довольно часто в нетрезвом виде, ну, а что? Может себе позволить, чай, не холоп какой-то, полноценный аколит и член аристократического рода.
Несколько пикетов Жандармерии, обойденных по широкой дуге. Снаряжены по красоте - крепкая, качественная форма, городской камуфляж. Облегченные бронежилеты, укороченные автоматы с лазерными целеуказателями, боевые ножи и пистолеты Ярыгина. Боевики ночной смены, время от времени бубнящие что-то в рации, переговариваясь с другими патрулями и постами полиции. Пока что перегибов в предосторожности не было, монстры на памяти Виктора так и не выбирались на поверхность, давили их под землей.