Техногенная цивилизация, вступившая в симбиоз с существенно эволюционировавшим магическим искусством, не смогла уничтожить, то что я создал и то что поставило на колени все человечество. Мои творения, мои монстры, все так же терроризируют род людской, все так же горят поселения, все так же льется кровь и все так же люди боятся выходить в ночь.
Знания поглощены и усвоены. На удивление, Виктор не спешил становиться в каждой почке заточкой, подобно мне и моим сыновьям, оттого чего-то действительно интересного и важного под крышкой его черепа было до ужаса мало. Из моего потомства отлично получались разномастные авантюристы, головорезы и вожаки. Настолько тихого домоседа я при жизни не застал. По моим меркам - скучное, полурастительное существование, в котором нет места бурному потоку адреналина, а так же всевозможным бесчинствам и безумствам. И тем не менее, в нем чувствовался этот запал, азарт. Люди - не более чем животные, которым хаотическим вывертом хромосом повезло выиграть в эволюционной гонке за счет интеллекта. Но зверь есть зверь, сколько бы научных степеней он не имел. Кто-то беззубый и травоядный, а кто-то... а у кого-то в родословной затесался Хозяин Чудовищ. Такое не проходит бесследно и вряд ли получиться сдерживать доставшиеся по наследству наклонности всю оставшуюся жизнь. Я отталкиваюсь от памяти, вклиниваясь в текущий набор мыслей и образов, транслируемых через глаза и уши. Сознание раздваивается и сплетается тугой косой одновременно. Я - не более чем зритель, способный слышать генерируемые потомком мысли и улавливать все его ощущения, частично начиная воспринимать мир так же как он, мое "Я", интегрируется в его "Я". Один из страхов путешественников по чужим мозгам - риск раствориться в "пациентах", к счастью, пока что это мне не грозит.
Темнота, доли секунды за которые веки смачивают глазные яблоки, и я вижу мир далекого будущего.
Искусственно созданный тоннель, который осматривают сквозь тактические очки со встроенным прибором ночного видения, окрашивающим все и вся в едко-зеленые тона. Не вырубленный руками в скале, скорее выкопанный спецтехникой, бетон, потеки ржавчины и старые трубы. Он довольно узкий, два человека едва-едва смогут разминуться, да к тому же петляет взбесившейся кишкой. Бронежилет давил на плечи.
Ха... узнаю эту соплеобразную слизь на стенах...
Поворот.
Я поторопился в своих суждениях насчет великого наследия. Блять, это же просто убожество.
Ярко-красная точка коллиматорного прицела останавливается на бугристой голове мутанта. Палец вжимает спусковой крючок. Приклад лягает в плечо. Затвор выплевывает блестящую медью гильзу, тут же с чавкающим хлюпом исчезающую в мутном месиве грязи и сточных вод. Казенный глушитель справляется на ура, проглатывая стрекот выстрела, единственный звук, достигший ушей - лязг затвора.
Рыбл почувствовал что-то в последний момент. Он попытался развернуться в мою... нашу сторону, увидеть кто посмел прийти в его вотчину и оторвал от пожирания тощей крысы, но узрел только тот свет, если таковой, конечно же, существует для монстров. Мысли Виктора наслаиваются на мои... бессвязный поток, из выпотрошенной туши которого я извлекаю что-то более или менее вразумительное, подкрепляемое сцепками воспоминаний.
Пуля входит в стык теменной и височной кости, непоправимо калечит мозг и выходит с другой стороны, улетая куда-то в измазанную слякотью выделений стену. Брызнуло черной кровью. Это какой-то позор. Смесь людей и глубоководных тварей, признаюсь, не самый мой удачный проект, созданный на заре карьеры химеролога, но не может же быть все настолько плохо? Глубже зарываюсь в отдел памяти, связанный с чудовищами, впрочем, не обрывая связи с внешним миром.
Воняло говном и мочой. Теперь смердело тухлой кровью человека-рыбы, которой я, кажется, насквозь пропитался два заполоненных мутантами поворота назад. Мерзость, я давно должен был привыкнуть к этому запаху, но... рыболюди они на то и рыболюди, мать их, каждый раз почти что выворачивает наизнанку, что меня, что опытных вояк, а раскошеливаться на фильтры как-то жаба душит.
Как бы странно это не прозвучало, но рыболюди выжили благодаря деградации. Не думал, что когда-нибудь скажу это, но мои ошибки новичка оказались успешнее некоторых экспериментов, проведенных будучи вполне опытным скульптором из живой плоти. Они породили то, что успешно кошмарит побережья всех водоемов. Человекорыбы, рыболюди или как их называл простой люд "рыблы", скатились с кропотливо выстроенной мной жесткой иерархически-кастовой системы до настроек банального зверья - есть Альфа, самый большой, сильный и старый, а есть остальные, которые беспрекословно ему подчиняются. С их плодовитостью такое решение оказалось наиболее перспективным вариантом. Н-да, любил я тогда усложнять там, где этого стоило избегать. И все равно я разочарован - теми же габаритами, например. Хотя, если они не передохли, какой-то в этом смысл должен быть.