— Ты же меня хочешь! — настаивал Джек. Элла посмотрела ему в глаза: во взгляде Джека смешались изумление, обида и боль. Он желает Эллу, а Элла отказывалась подбирать объедки Флисс.
Сердце Эллы обливалось кровью, но она заставила себя проявить твердость.
— Ошибаешься, Джек. Я теперь независимая женщина. Я отработала предусмотренный контрактом срок и имею полное право уйти. Я обещала дождаться твоего возвращения и дождалась, — напомнила она безжизненным голосом, одновременно снимая фартук и вытирая мокрые руки. — Ты вернулся, и я ухожу. Прямо сейчас.
— Но… куда ты пойдешь среди ночи?
— В отель, например.
— А это необходимо?
— Честно говоря, нет, — призналась Элла. При мысли о коттедже ее лицо немного смягчилось. — Хочешь верь, хочешь нет, но я не совсем одинока в этом мире.
— В смысле?
— Ладно, забудь, — отмахнулась она. — Я вызову такси и уберусь с твоей дороги.
— С дороги или из постели?
Элла презрительно скривила губы.
— Джек, ты выдаешь желаемое за действительное. Я…
— Ах да, естественно, — перебил Джек, впиваясь в нее взглядом. — Ты просто удираешь от меня. Но ты же меня хочешь, черт бы тебя побрал, женщина! Мы с тобой занимались любовью, и ты меня хотела!
— Чему ты удивляешься, Джек? — насмешливо спросила Элла. — У тебя огромный опыт по части секса: я, Флисс, десятки других женщин. Да, — честно призналась она, — я тебя хотела… тогда. Но при свете дня я поняла, что совершила ошибку. Посмотри правде в глаза, Джек, то, что произошло между нами, было ошибкой.
— Но тебе понравилось? — Полувопрос, полуутверждение. Нотки сомнения в голосе Джека задели чувствительные струны в сердце Эллы, но она постаралась не поддаваться слабости.
— Конечно. И тебе понравилось, поэтому ты и хочешь повторить представление.
— Неужели обязательно изображать меня этаким жеребцом-производителем?
— Взятым напрокат, чтобы покрыть кобылу? — Элла горько усмехнулась. — Зачем, если я не способна ожеребиться, или как это называется у лошадей? Невынашивание беременности — достаточно банальная вещь, но от нее вся в общем и целом замечательная идея оборачивается катастрофой. Смешно, не правда ли? Пустая трата энергии. — Элла с удивлением услышала в собственном голосе издевку.
— Нет! Все не так, Элла! — Он схватил ее за плечи и рывком притянул к себе. — Мне нужна была ты сама! Дети…
— Просто не подразумевались. Им не было места в жизни, и в этом нет ни твоей вины, ни моей.
— А как же мы с тобой, Элла?
Она не осмеливалась посмотреть в глаза Джеку — боялась увидеть боль в его взгляде и боялась, что Джек прочтет по глазам, что она все еще любит его.
— «Мы» осталось в прошлом. У тебя своя жизнь, у меня своя.
— Вот именно. Твоя жизнь, — с горечью повторил Джек. — Жизнь без меня, но зато с Толландом, не так ли, Элла?
Элла могла бы солгать, но зачем? Ее ложь в конце концов бы открылась. Они работают в одной сфере бизнеса, и Стивен собирался инвестировать средства в проект Джека. Рано или поздно Джек узнает правду. Элла проглотила подступавший к горлу ком. Не хватало еще расплакаться. Гордость — вот все, что у нее осталось.
— Ну так как, Элла?
— Ты ошибаешься.
— Не лги мне, Элла. Только не сейчас, после всего, что мы с тобой пережили. Господи, женщина, да ты…
— Нет! — Элла вырвалась и отступила на шаг назад. Она не может оставаться с ним, потому что любит его, а Джек, великолепный, неотразимый Джек, всего лишь хочет ее. Желание не любовь, а довольствоваться малым Элла не собиралась.
— Нет, Джек, — повторила она уже спокойнее, ей хотелось, чтобы Джек внял ее словам, понял. — Я не собираюсь возвращаться к Стивену ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо еще. Между нами никогда ничего не было — в том смысле, какой ты подразумеваешь. Но если разобраться, вернуться к прошлому вообще невозможно. Не так ли, Джек?
Джек запустил пальцы в волосы. Элла знала, что этот жест означает у него отчаяние, но подавила в себе волну сочувствия: достаточно проявить малейший признак слабости, и она погибла, по крайней мере в собственных глазах. Ей нужно сберечь остатки самоуважения, видит Бог, она долго и трудно собирала его по крупицам.
Нет, догадалась она. Джек ее не понял. В душе Эллы боролись любовь и горечь. Бедняжка, он слишком самоуверен, и это ему мешает. Он хочет Эллу, а Элла не хочет его, и Джек автоматически делает вывод, что причина в другом мужчине. Самолюбие Джека Кигэна не в силах принять факт, что никакого другого мужчины нет. Что ж, в конце концов, это проблема Джека, а не ее. В глубине голубых глаз боль сменилась сомнением, потом сомнение вытеснила сложная гамма чувств, которые Элла не могла расшифровать, и вдруг Джек словно сделал для себя какое-то неожиданное и неприятное открытие.