Она избавилась от чувства вины, но не избавилась от любви к Джеку. Она не могла и помыслить причинить ему боль: Джек прав, это все пустые угрозы. Она блефовала.
— Джек?
— Что, Элла? — вежливо спросил он.
Элла увидела в его глазах страдание. Она оттолкнула его, причинила ему боль, и как истинный джентльмен Джек посторонился. Разделявшее их расстояние зияло как ущелье.
Дверь в гостиную распахнулась, но Джек, казалось, не слышал гула голосов, он не сделал попытки уйти. Небольшая армия официантов и горничных проворно сновала туда и обратно. Благодаря стараниям Кэти придраться было не к чему.
Наблюдая за Джеком, Элла почувствовала стеснение в груди, глаза вдруг защипало от слез. Почему ей хочется плакать? Из-за того, что она его любит? Или из-за того, что потеряла? А может быть, из-за того, что нечаянно или нарочно причинила ему боль? Бог знает, возможно, все эти причины имеют место, решила она, призывая на помощь чувство юмора. Впрочем, ситуация больше напоминает сцену из фарса «Кукушка в гнезде», нежели из комедии «Моя жена за соседней дверью». Элла здесь чужая, и если бы она с самого начала прислушалась к голосу разума, то оставила бы этот дом сразу же, как только поняла, кто его хозяин.
Джек был как всегда элегантен и неотразим, он умел выглядеть непринужденно даже в официальном костюме. Пуговицы дорогого смокинга были небрежно расстегнуты, тонкая ткань рубашки обрисовывала рельефные мускулы груди. Контрастное сочетание черного и белого превосходно подчеркивало его смуглый загар. Джек напоминал ей светловолосого Адониса. Волосы, доходящие до края воротничка, еще более посветлели, выгорев под безжалостным аравийским солнцем, глаза сверкали на загорелом лице, как два сапфира, казалось, освещая своим блеском резковатые черты — такие дорогие, такие любимые… Только Джек теперь не принадлежал ей, он больше не был ее Джеком.
В приоткрытую дверь Элла заметила Стивена. Еще один светловолосый голубоглазый атлет. Может, он и не ровня Джеку с его грубоватой красотой, но, когда Стивен входит в комнату, женщины обращают на него внимание. Флисс тоже его заметила. При воспоминании о неприятной сцене Элла почувствовала спазм в животе. Хотя, возможно, Флисс просто хотела принизить Эллу в присутствии красивого мужчины, подчеркнув тем самым свое превосходство. Или тут замешано зеленоглазое чудовище ревности? Элла невольно улыбнулась, вспомнив, как Флисс гордо прошествовала назад к своим важным гостям, опираясь на руку Стивена.
К важным гостям? В мозгу Эллы прозвенел сигнал тревоги. Что-то не так. С какой стати Стивен оказался на этой конференции? Конечно, он владелец сети отелей, но до Джека ему еще очень далеко, они играют в разных лигах. У нее шевельнулось нелепое подозрение, что появление Стивена подстроено Джеком.
— Разумеется, я знал, что он твой бывший начальник, — небрежно ответил Джек, когда Элла облекла свои сомнения в слова. — Он упомянут в твоей автобиографии.
— Тогда зачем ты его пригласил? — с вызовом спросила Элла. — Стивен не может инвестировать деньги в твой проект.
Джек ответил уклончиво:
— У меня есть свои причины.
— Чистое любопытство, не так ли, Джек?
— Скажем иначе, естественный интерес. В конце концов, я ничего не знаю о твоей жизни в последние пять лет.
— Но тебя это не касается! — прошипела Элла. Она снова разозлилась на Джека, но это и к лучшему: так гораздо легче держать его на расстоянии.
— Вот тут я не согласен. Ты моя жена…
— Бывшая жена. Кстати, скоро я стану также бывшей экономкой, бывшей…
— Бывшей любовницей? — подсказал Джек.
Элла возмущенно фыркнула.
— Данную стадию мы миновали много лет назад!
— Ты в этом уверена? Есть и еще одна тонкость, — задумчиво проговорил Джек, потирая подбородок тыльной стороной ладони. — Я слышал, как Толланд назвал тебя Эллой. Эллой, — мрачно подчеркнул он, — а не Эйлин.
— Ну и что?
— Выходит, ты изменила имя где-то в промежутке между работой у него и у меня. Вот я и задумался почему?
— Я же уже говорила, что взяла имя, данное мне при рождении, хотя это и не твое дело, — сердито напомнила Элла.
— Но это мое дело. Все, что связано с тобой, касается и меня.