— Лютик, — вдруг ни с того ни с сего бросил Джек, — вот где очень живой, яркий цвет, гораздо богаче унылого желтого, правда, Элла? А главное, от тебя самой зависит, что выбрать. Чувствуешь разницу между двадцатикаратным золотом и пучком соломы? Тебе решать, что предпочесть: все краски жизни или только их бледную имитацию…
— Иными словами, Джек, ты предлагаешь брать, брать и брать, — сердито перебила Элла. — Новый девиз Джека Кигэна? Что ж, вполне подходящий девиз для хозяина дома и обширных владений. — Элла встряхнула головой, вложив в этот жест все свое презрение, в глазах вспыхнула ненависть. — А почему нет, в конце концов? — с издевкой продолжала она. — Учитывая размеры твоего «эго», остается только удивляться, почему ты не повесил над своей парадной дверью герб с девизом: «Я существую, значит, я беру»… или как там это будет звучать по-латыни?
Лицо Джека застыло и стало казаться высеченным из гранита.
— Я существую, значит, я желаю. А то, что я желаю, я покупаю, покупаю, Элла, не беру. Понимаешь? Не забывай, я за все плачу из собственного кармана.
— А как же я, Джек? Интересно, как я вписываюсь в общую картину мира Джека Кигэна? Ты платишь, следовательно, ты берешь? — прошипела Элла, глотая слезы, слезы ненависти и гнева. — Позволь внести одно маленькое уточнение. Ты платишь мне за работу, ни больше, ни меньше. И я была бы очень признательна, если бы впредь ты оставил меня в покое.
— Оставил одну или с Толландом?
— А вот это тебя не касается. — Как ни странно, ей стало легче оттого, что Джек решил, что у нее роман со Стивеном, и она не собиралась его разубеждать. Пусть себе верит во что хочет. Пожалуй, стоит задуматься над этим всерьез. Элла Толланд. Звучит совсем по-другому, чем Элла Кигэн. Может, это всего лишь мечты, но вполне осуществимые. Однажды она уже отказала Стивену, но с тех пор слишком многое изменилось — она нашла Джека. Правда, Элла его не искала и он помолвлен с другой…
Пожалуй, это неплохой выход, подумала Элла. Вот только будет ли это справедливо по отношению к Стивену? Элла тут же отмела сомнения. Если она ответит ему согласием, то сделает все, что в ее силах, чтобы Стивен был счастлив. Вот только полюбить его она не сможет. Любовь. Губы Эллы горько скривились. Что за радость от любви? Она любила однажды, и что из этого вышло? Сначала любовь толкнула ее к Джеку, потом она же заставила оттолкнуть его, и вот в конце концов какая-то жестокая прихоть судьбы снова свела их вместе. И все потому, что она его любит.
Гнев Эллы вдруг растаял. Безопасный выход найден — если, конечно, ей хватит смелости ему последовать. Но она бы уважала себя больше, если бы смогла выбраться самостоятельно. Пусть будет одиночество, но зато — никакого риска, ни боли, ни страданий, ни любви. Только пустота и одиночество.
— Элла…
— Брось, Джек. Просто скажи, что хотел сказать, дай мне заняться делом, за которое мне платят.
Вдруг Эллу осенила ужасная мысль. Флисс нужен козел отпущения. Еще одна злая шутка судьбы: Джек решил ее уволить как раз тогда, когда она решила остаться. Еще одна обида, которую будет не так легко проглотить. Она снова прячет голову в кусты, поняла Элла, и, несмотря на напряженную атмосферу в комнате, на ее губах появилась слабая тень улыбки.
Заметив ее улыбку, Джек сделал собственные выводы.
— Я ошибался, правда? — спросил он бесцветным голосом.
— Да, Джек, ты был не прав по многим пунктам.
— И ты не можешь меня простить? — спросил он.
Элла заметила в глубине его глаз проблеск какого-то не поддающегося определению чувства и, смутившись, поспешно отвела взгляд. Чтобы скрыть смущение, она принялась суетиться по кухне: переставила чайник на другую горелку, потом стала резать хлеб.
— Завтракать будешь? — Элла вспомнила, что Джек только недавно приехал из больницы, он даже еще не побрился, и щетина на подбородке странным образом тронула ее.
— Я допустил слишком большую ошибку, чтобы ты меня простила? — снова спросил он, когда Элла вернулась из кладовой с миской яиц в одной руке и банкой молока в другой.
— Могу предложить яйца. Какие ты предпочитаешь: всмятку, омлет? Они с домашней фермы, поэтому экологически чистые и не заражены сальмонеллой, — не подумав, добавила она.
— Элла…
— О черт! — Учитывая болезнь Флисс, самая обычная фраза обернулась шуткой дурного тона. — Прости, Джек.
— Ты просишь прощения? — почти прокричал Джек. — Господи, женщина, да ты хоть представляешь, что я чувствую? Нет, я не хочу яиц ни в каком виде, большое спасибо. И если ты не поставишь на место эту миску, скоро они все свернутся.