— Я люблю работу.
Элла говорила правду, работа помогала ей забыться, а когда она добиралась до постели, наработавшись почти до изнеможения, то ей даже удавалось заснуть крепким сном без сновидений. Сны — это воспоминания, а воспоминания — это кошмары, и по какой-то необъяснимой причине центром всех ее кошмаров даже после стольких лет был один и тот же человек — тот, что стоял сейчас рядом с ней.
— Не двигайся, я сам приготовлю кофе.
Она могла бы сказать: «Слушаюсь, сэр, вы же босс», но не сказала, хотя едва не улыбнулась при одной этой мысли. Собственное чувство юмора никогда не переставало изумлять Эллу. Впрочем, может, на этот раз оно поможет ей пережить ближайшие несколько часов и последующие несколько дней. Она выпьет кофе, закончит ночную работу, удостоверится, что все готово для завтрака, и, как только появится Кэти, сразу же уедет. Возьмет такси до Стаффорда и поселится в отеле, пока не определит планы на дальнейшую жизнь.
Дальнейшая жизнь… Без Джека жизнь пуста, как последние восемь лет. Джек. Элла почувствовала, что к глазам снова подступают слезы. Чего уж тут хитрить, девочка, взгляни правде в глаза: ты все еще его любишь, и это уже навсегда. Открытие, что он помолвлен с другой женщиной и спит с ней под одной крышей с тобой, явилось для тебя последней каплей. Впрочем, нет, может, это лишь техническая подробность, но поскольку Джек был за границей, темпераментная Фелисити Фоксвуд спала одна. Во всяком случае, теоретически, мысленно уточнила Элла.
— Она очень красивая, — сказала Элла, когда Джек принес кофе.
— Кто?
— Не играй в эти игры, Джек, по крайней мере со мной. Ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду.
— Да, конечно. — Лицо Джека озарила мимолетная улыбка. — Флисс.
Флисс? Уменьшительное имя? Или любовное прозвище? Нож в ране повернули еще раз. Элла приняла из рук Джека кофе. Когда при этом их пальцы на миг соприкоснулись, она чуть не выронила чашку, но быстро пришла в себя, лишь предательское позвякивание чашки о блюдце выдавало ее.
Она еще раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
— Я слышала, ты скоро женишься. Прими мои поздравления.
В голосе Эллы не прозвучало и тени злости или недоброжелательства: она любит Джека и желает ему счастья, она только не хочет быть свидетельницей их любовного воркования.
— Спасибо. Наверное, мне везет в жизни: сначала у меня была ты, потом Флисс.
— Везет? Это притом, что жизнь со мной была настоящим адом? Ох, Джек, ты по-прежнему ведешь себя как истинный джентльмен. Или розовые очки, через которые ты смотришь на прошлое, помогают тебе избавиться от боли?
— А тебе?
— Мне — нет. Но ведь я сама была причиной этой боли. Кроме того, обычно я совсем не думаю о прошлом, — солгала она.
— А обо мне? Я не заслуживаю даже мимолетных воспоминаний? — тихо спросил Джек.
Элла опустила взгляд на чашку, которую держала на коленях. Превосходный кофе. Со сливками и с сахаром. Джек не забыл, какой кофе она любит… или просто догадался.
— Так что же, Элла? Ты вспоминаешь обо мне хотя бы иногда?
Но Элла молчала, упорно уставившись в чашку, казалось, она даже не дышала.
Голос Джека был тихим, как шепот ветерка летним днем, мягким, убедительным, но в этой мягкости и таилась главная опасность, потому что Джек когда-то ее любил, а она любит его и сейчас. Элла пыталась разлюбить его — о, да, еще как усердно пыталась, — но ее ужасала даже сама мысль о том, что другой мужчина будет прикасаться к ней, целовать, заниматься с ней любовью.
Даже Стивен, с грустью признала она. Когда их отношения со Стивеном достигли решающей стадии, ей не хватило сил дойти до конца, ибо она так и не смогла окончательно похоронить призрак своего замужества. Беда в том, что она слишком хорошо все помнила, помнила каждое прикосновение Джека — нежное, ласковое, опасное. Как и его слова.
— Элла?
Она подняла голову.
— Нет. — Слово прозвучало резко и непреднамеренно горько. — С прошлым покончено, Джек. Я начала новую жизнь, и если воспоминания о прежней время от времени всплывают на поверхность, то это не имеет значения. Прошлое больше не властно надо мной.
Джек на миг поморщился, как от боли, но лишь на миг, потом его лицо приняло непроницаемое выражение.
— Хорошо. В таком случае ты не будешь возражать против этой работы?
— Ты шутишь?
— Ты достаточно хорошо меня знаешь, Элла, чтобы понять, когда я шучу, а когда нет.
— Значит, недостаточно хорошо, потому что твоя идея выглядит нелепо. — Немыслимо, невыносимо, список можно продолжать. Воображение Эллы с болезненной четкостью нарисовало картины, которые ей совсем не хотелось представлять, тем более сейчас: Джек и Фелисити, счастливые молодожены, со смехом бегают друг за другом по комнатам, лежат в постели, обнаженные и пресыщенные, а покорная долгу экономка вносит в спальню поднос с завтраком… Покорная долгу экс-жена. Слишком жестоко. Джек наверняка и сам понимает, что просит о невозможном. А когда появятся дети…
— Нет, Джек, — резко возразила Элла, осторожно ставя пустую чашку на стол. — Не проси, не уговаривай и даже не думай об этом. Как я уже сказала, дай мне десять минут на сборы и больше ты меня не увидишь, как будто меня здесь и не было.
— Но ты здесь, и я хочу, чтобы ты осталась.
— Но почему?
Джек пожал плечами.
— А почему бы и нет? Тебе нужна работа, а мне нужна хорошая экономка. У тебя превосходные рекомендации, и я уже имел возможность убедиться, что они справедливы. Ты преобразила этот дом. — Джек сделал широкий взмах рукой. — И ты сама говорила, что эта должность идеально тебе подходит.
— Подходила, Джек, в прошедшем времени. Я ошиблась. Я предприняла попытку, и она оказалась неудачной.
— Неправда!
Элла вскинула брови.
— Ты так в этом уверен? Похоже, ты нисколько не изменился.
— Может быть, — неохотно согласился Джек. — Но ты уклонилась от темы. Работа тебе понравилась, она вполне удовлетворяла твоим требованиям, пока на сцене не появился я. Вот в чем истинная причина, не так ли, Элла? — И не сделав даже мгновенной паузы, он холодно осведомился: — Или теперь мне следует называть тебя Эйлин?
Элла вздрогнула. Издевка в голосе Джека подействовала на нее словно ледяной душ.
— Можешь называть меня как тебе угодно. Это не имеет никакого значения.
— Ты все-таки уходишь?
— Поверь, если бы я знала, как обстоит дело, то никогда бы не поступила на эту работу.
— Да, конечно. — Голубые глаза излучали презрение. — Подумаешь, ну сменила бы ты одно-два места работы менее чем за месяц, какая разница? Но можешь поверить мне на слово, — доверительно продолжал он, — резюме от этого не выигрывает.
— Это мое личное дело, Джек, и моя жизнь. Моя.
— Возможно. Но когда-то ты была моей женой.
— Вот именно. Когда-то. Все это осталось в прошлом. Представь себе, какой шок переживет следующая миссис Кигэн, когда обнаружит, что твоя бывшая жена живет с ней под одной крышей.
— Вряд ли.
Вряд ли? Вряд ли он проявит интерес к Элле, когда его постель согревает такая красотка, как Фелисити? Странно, что он не женился во второй раз раньше, ведь прошло столько лет. Джек был любимцем бульварных газет, редкая неделя проходила без того, чтобы в колонке светских сплетен той или иной газеты не появилась фотография Джека в сопровождении очередной юной красотки, виснувшей у него на руке. Но теперь он помолвлен, и невеста прекрасна. Молода, красива и не бесплодна.
Итак… — Джек допил кофе, снова наполнил чашку и молча протянул кофейник Элле. Когда она покачала головой, он только пожал плечами. — Расскажи-ка мне, Элла, чем ты собираешься заняться, когда уйдешь из этого дома?
— Тем же, чем прежде, Джек. Раньше мне удалось выжить, удастся и теперь.
— Одной?
— Разумеется, одной.
— Значит, на этот раз за кулисами не прячется обеспокоенный мистер Ватсон?