— Подавиться рыбной костью — это еще куда ни шло, — поддразнил ее Стивен, наливая стакан воды со льдом и протягивая Элле, — но чтобы наткнуться на косточку в бифштексе?.. — Он изобразил на лице гримасу ужаса. — Похоже, шеф-повара, которому я плачу бешеные деньги, придется уволить.
— Судя по угощению, твой повар вполне заслуживает высокой зарплаты, пожалуй, тебе даже следует дать ему прибавку, — возразила Элла. — Спасибо, Стивен, все просто восхитительно.
— Даже с костями? — поддразнил он.
— Даже с костями.
Десерт оказался не менее изысканным — крем-брюле, покрытое тончайшим прозрачным слоем карамели и обложенное свежей клубникой, на крошечном песочном печенье. Как ни хотелось Элле протянуть время, от сыра пришлось отказаться, для него просто не осталось места.
Было уже одиннадцать, когда Элла и Стивен встали из-за стола. Пока они под руку шли через зал к выходу, шум голосов заметно стих и Элла подумала, неужели они составляют такую красивую пару? Или все дело в окружающей Стивена ауре власти, которую она почему-то не замечала раньше? Да, пожалуй, всему причиной власть, слагаемые которой — успех и деньги. Точно так же, как в случае с Джеком. Интересно, дополняется ли власть соответствующим самомнением, подумала Элла, облегченно вздохнув, когда Стивен свернул не к лифтам, а к одному из наименее людных баров.
— Выпьем по рюмочке на ночь, Элла? А может, по чашечке кофе?
Поскольку и то и другое с одинаковым успехом можно было выпить в ее номере, Эллу кольнуло подозрение, что Стивен не столько проявляет себя гостеприимным хозяином, сколько ведет свою игру, усыпляет ее бдительность, чтобы затем наброситься из засады: задать вопрос, который неотвязно вертелся в голове у Эллы. Элла выбрала кофе, мысленно упрекнув себя за несправедливость. В конце концов, в любви и на войне все средства хороши, и если Стивен решил играть по принятым правилам, то кто она такая, чтобы спорить?
Через полчаса они вышли из лифта на двенадцатом этаже, и путь до дверей ее номера показался Элле нескончаемым.
— Спокойной ночи, Элла, — прошептал Стивен. Он улыбнулся, приподнял ее лицо за подбородок, едва ощутимо коснулся губами ее губ и, прежде чем Элла успела хотя бы перевести дух, развернулся и пошел обратно к лифту.
Их завтрак был прерван звонком мобильного телефона — во всяком случае, завтрак Стивена. Он встал, бросил смятую салфетку на стол и беспомощно пожал плечами.
— Прошу прощения, Элла, мне придется уехать. В Бристоле возникли проблемы, — объяснил он. — Как обычно, в самую последнюю минуту выясняется, что что-то не готово. Не возражаешь, если я на некоторое время тебя покину?
— Рискуя вызвать у девушки комплекс неполноценности? — Элла тайно обрадовалась, что ей предоставляется день свободы. — Ладно, Стивен, поезжай. Не могу же я встать на пути прогресса!
— Да, конечно. — Стивен улыбнулся какой-то странной понимающей улыбкой. — Но я вернусь раньше, чем ты успеешь соскучиться, и поверь, когда дело касается данной конкретной девушки, ни о каких комплексах и речи быть не может. — Стивен взглянул на часы. — Не забудь, встречаемся в семь, перед отъездом мы что-нибудь перекусим здесь же. Надеюсь, ты не забыла бальное платье?
— Бальное платье? Ты шутишь? — Элла вдруг заволновалась. — Ты же просто велел мне взять лучшее из моих платьев, так что придется им и ограничиться.
Стивен поднес руку к голове, шутливо отдавая честь.
— Слушаюсь, мэм. Но с твоей фигурой ты можешь даже завернуться в мешковину, и все равно произведешь впечатление.
Спорный вопрос, подумала Элла. Когда в свое время леди Годива проскакала по улицам Ковентри совершенно нагая, она, безусловно, произвела впечатление, но она не леди Годива, сейчас не средние века, и платье вызывало у Эллы сомнения. Она развернула газету на странице светских новостей и положила ее на стол, прислонив к чайнику.
«Ожидают, что появление на сегодняшнем фейерверке в Гайд-парке принцессы Дианы в белом кружевном платье от Кэтрин Уокер, отделанном стразами, привлечет большое количество публики. Личное присутствие принцессы Уэльской, которая официально поддерживает связи лишь с несколькими благотворительными организациями, является главным козырем организаторов мероприятия. Хотя ее присутствие на балу, последующем за фейерверком, еще не подтверждено окончательно, спрос на билеты превысил все ожидания. А если вас разбирает любопытство, чего же вы лишаетесь, то за кругленькую сумму в девятьсот фунтов стерлингов вы тоже имеете возможность присоединиться к обществу богачей и знаменитостей…»
Билеты по девятьсот фунтов? На мероприятие, которое немногим отличается от обычных танцев после обеда? Элла чуть не захлебнулась чаем. Господи, уж не сошел ли Стивен с ума! Да, она знала, что он амбициозен, но чтобы до такой степени… А почему бы и нет, в конце концов? Внезапно потеряв интерес к новостям, Элла отложила газету. Переоборудование отеля в Бристоле, отель в Кенсингтоне, неожиданный интерес к проекту Джека, — все вполне укладывалось в общую схему.
Если Стивен возьмет себе в привычку появляться в обществе сильных мира сего, то его и самого вскоре заметят, это лишь вопрос времени. Несколько умных статей в прессе, крупные взносы в правильно выбранные благотворительные организации, не говоря уже о субсидиях той политической партии, которая в данный момент на взлете, и дело сделано.
Элла еще не знала, какое чувство преобладает в ее душе — восхищение или осуждение, но одно она поняла точно: ее лучшее платье годится для предстоящего вечера ничуть не больше, чем пресловутый мешок из рогожи. Оксфорд-стрит, вот где можно купить наряд от известного дизайнера и по доступной цене, решила Элла. Однако действительность оказалась далека от теории. Сначала «Дебнемз», потом «Селфриджез» и, наконец, последний пункт, «Харродз». Элла уже находилась на грани отчаяния. Если так пойдет и дальше, ей придется податься на благотворительную распродажу для бедных! И тут она заметила на манекене платье своей мечты. Размер, цвет, покрой, — все словно специально разработано для нее. Все, за исключением цены. Чтобы купить это платье, ей придется урезать свои сбережения на весьма существенную сумму, но она должна это сделать ради Стивена.
— Ого! Неужели это и есть твое лучшее платье?
Улыбка Эллы стала еще шире.
— Теперь — да. — Нескрываемое восхищение Стивена прибавило ей уверенности. Она эффектно крутанулась на месте, позволяя юбке разлететься в стороны, потом подошла к Стивену и остановилась рядом с ним. Не удержавшись, Элла поддразнила его: — Или, на твой взгляд, простовато? Может, мне переодеться? — С невинным видом поинтересовалась она. — Не хочется тебя подводить, к тому же я помню, что ты мечтал видеть меня в мешковине.
— Ах, Элла, в таком наряде ты затмишь всех на балу!
Элла фыркнула.
— В присутствии принцессы Уэльской? Боюсь, у меня мало шансов.
— Я бы так не сказал, — протянул Стивен. — Рискуя показаться банальным, все же признаюсь, что для меня ты самая красивая, и готов поспорить, что буду не одинок в своем мнении.
В темноте судить трудно, но время покажет, ведь вечер еще только начинается, подумала Элла. Несмотря на бархатную накидку, ее прошиб озноб. Эту когда-то понравившуюся ей с первого взгляда накидку Элла купила еще давным-давно, в самом начале своего супружества, и, поскольку при ее образе жизни вечера, подобные сегодняшнему, случались очень редко, накидка осталась почти ненадеванной.
Улыбнувшись ему в темноте, Элла оперлась на руку Стивена. Появление знаменитого дирижера вызвало взрыв аплодисментов. Едва успев стихнуть, аплодисменты раздались снова: во временной королевской ложе появилась принцесса Диана со свитой.
Стараниями Стивена им достались хорошие места. Вероятно, билеты на представление обошлись ему еще в одно небольшое состояние. Впрочем, как и ей — платье. При мысли, что она заплатила цену, равную своему трехмесячному жалованью, за вещь, которую, вероятно, никогда больше не наденет, Элла испытала укол совести. Следовало быть более осмотрительной, особенно когда ее будущее не ясно.