— Джек, не добавляй к списку моих грехов еще и ложь, — холодно возразила Элла. — Желаешь правды? Что ж, валяй, спрашивай, только если ты услышишь не то, что хотел, пеняй на себя.
— Это моя проблема, Элла. Знаешь пословицу: «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь»? Когда перепрыгнем, тогда и видно будет. Итак… — Джек улыбнулся, хотя его улыбку точнее было бы назвать злобным оскалом. Скрестив руки на груди, он небрежно оперся о край стола и нагло прошелся долгим взглядом по всему ее телу. — Расскажи мне о Ватсоне.
Элла устало кивнула.
— Я хочу услышать только «да» или «нет». Это из-за него ты уволилась с работы в Бристоле?
— Я…
— Ты увиливаешь. Поверь, со стороны это смотрится довольно паршиво. Скажи, ты переехала в Стаффорд из-за Ватсона? — повторил он. Быстро пресытившись словесным пинг-понгом, Джек не сходя с места протянул руку, длинным сильным пальцем подцепил Эллу за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. — Из-за него или нет? — прошипел Джек.
Он еще смеет издеваться над ней?! Что ж, пусть пеняет на себя! Элла смело встретила его взгляд и сказала правду:
— Да.
— Ясно, мне следовало самому догадаться, — прохрипел Джек. Палец сильнее нажал на ее подбородок, причиняя боль. Элла поморщилась. Джек тут же убрал руку, но презрение в его взгляде ранило гораздо больнее. — Господи, какой же я дурак! Как же я раньше не догадался! Тогда позволь задать тебе самый главный вопрос: почему? Почему, Элла? — Он всматривался в ее глаза, пытаясь прочесть ответ, и вдруг его осенило. Гнев и презрение во взгляде Джека сменились выражением глубочайшего изумления. — Дурочка несчастная! Ты все еще любишь его! После всего, что он с тобой сделал, ты по-прежнему молишься на своего бывшего мужа.
Эллу разрывали противоречия: ей хотелось, чтобы Джек все понял, и в то же время она понимала, что это невозможно. Она тихо сказала:
— К твоему сведению, Джек, я никогда не переставала его любить и вряд ли когда-нибудь разлюблю.
Джек скривился, как от сильной боли. Элла чувствовала его боль как свою собственную, весь ужас был в том, что она сама заставила его страдать, сказав правду. Она по-прежнему любит своего бывшего мужа — Джека, — и это навсегда. Но Джеку повезло больше, чем ей, ей придется жить до конца дней с разбитым сердцем, а у него если что и пострадало, то только гордость, да и то лишь слегка.
Глава 21
Часы, дни, недели, — все слилось как в тумане. На Эллу навалилось слишком много: нужно было переехать в коттедж, объяснить все Грэмпсу, и, наконец, пора заново учиться жить без Джека, мечтая о нем каждую минуту. Боясь прочесть объявление о его свадьбе, Элла нарочно не заглядывала в колонку объявлений «Таймса», а местную газету вообще перестала покупать.
Джек объявил на весь мир, что ждет не дождется, когда сможет уложить в постель женщину, которую любит. Может, они поженятся на Рождество? Наверное, для человека, только что вернувшегося из ада, даже недолгая задержка невыносима. Но независимо от даты предстоящей свадьбы Джек и Флисс наверняка не вылезают из постели.
Элле нужно было строить свою жизнь дальше, но она пребывала в состоянии неопределенности, даже перестала искать работу. Еще успеется, решила она, пытаясь не поддаваться панике. Она взрослая женщина, у нее есть кое-какие сбережения и благодаря Грэмпсу крыша над головой. Как-нибудь проживет.
Элла вышла из автобуса, ручки тяжелых пластиковых пакетов больно врезались в пальцы. Она бы с удовольствием поехала на велосипеде, наслаждаясь свежестью ясного ноябрьского денька, но хотелось за один раз закупить все, что нужно, а в багажную корзинку велосипеда много не погрузишь.
Когда шоссе осталось позади, Элла вздохнула с облегчением: она почти дома. Конечно, коттедж явился для нее настоящим подарком судьбы, но, поскольку от него рукой подать до Шербрука, Элла чувствовала себя спокойно, только когда входила в дом и запирала за собой дверь.
Впрочем, близко ли, далеко ли — какая разница. Если бы Джеку захотелось куда-то поехать, он бы пронесся мимо в своем мощном «мерседесе» и даже не заметил ее. Вряд ли какая-то прохожая в теплом, но несколько потертом пальто привлечет его внимание.
Завернув за угол, Элла остановилась как вкопанная. У нее перехватило дыхание. Перед коттеджем стоял голубой, сияющий металлическим блеском «мерседес». Только не это! Элла стремительно отвернулась, моля Бога, чтобы Джек ее не заметил. Только бы зоркие голубые глаза не следили за подходами к коттеджу через зеркальце заднего вида!
Хлопнула дверь, послышались шаги, и слабая надежда растаяла.
— Элла, подожди!
Она пошла быстрее, потом побежала, бросив пакеты. Все напрасно. Джек без труда догнал ее, схватил за плечи и развернул лицом к себе.
— Ай-ай-ай, Элла, — укоризненно проговорил он, а голубые глаза сверлили ее взглядом, проникая, казалось, в самую душу.
У Эллы зашумело в ушах, сердце забилось вдвое быстрее, она дышала так, словно пробежала милю.
— Что тебе нужно, Джек?
— Я всего лишь по-соседски заглянул в гости. Угостишь кофе? Или, может, напоишь меня чаем в своем уютненьком домике? Конечно, при условии, что ты не забыла купить молоко.
— Не забыла. Впрочем, не уверена, пережило ли оно долгий путь до дому.
— Путь до дому или незапланированный полет? — многозначительно уточнил Джек.
Элла решила не поднимать перчатку.
— Кажется, ты хотел кофе. — Она стряхнула его руку и продолжила путь.
— Дай, я помогу. — Джек взял у нее сумки и поинтересовался содержимым. — На ужин планируется яичница-болтунья? — пробормотал он с серьезным видом. — Или, может, воздушный омлет? Если ты добавишь в него тертого сыра, получится мой любимый. — Неужели ты не пригласишь голодающего соседа на ужин? — с надеждой спросил он.
— Первое предположение верно — яичница болтунья, — коротко бросила Элла, входя в дом. Она взяла у него из рук сумки. — Спасибо, дальше я сама справлюсь. А ты садись, чувствуй себя как дома.
Дожидаясь, пока вскипит чайник, Элла стала разгружать сумки. Как ни странно, ничто не пострадало, только разбилась парочка яиц. Решив, что они не пригодны даже для омлета, Элла с сожалением выбросила промокшую картонку в мусорное ведро. Однако пора возвращаться в гостиную. Если она задержится, Джек чего доброго отправится на поиски. Элла выпрямилась, глубоко вздохнула и, взяв поднос, открыла дверь.
— Вот кофе. Сливки и сахар добавляй сам.
— А ты? — спросил Джек.
Чашка Эллы предательски зазвенела о блюдце. Она знала, что Джек непременно заметит ее нервозность и отлично поймет в чем дело.
— Спасибо, я предпочитаю чай. — Точнее, настой трав, потому что обычный чай, не говоря уже о ее любимом сорте «Эрл Грей», до сих пор вызывал металлический привкус во рту, как и многие другие продукты. Оставалось только гадать, когда это кончится.
Настой оказался слишком горячим, и Элла пила понемногу, украдкой наблюдая за Джеком из-под полуприкрытых ресниц. Джек выглядел усталым, загар сошел, лицо побледнело, и на нем отчетливее проступили следы напряжения. Элла заметила, что на руке Джека нет кольца, и собственная радость от этого открытия застала ее врасплох. Ему полагалось бы носить кольцо по случаю помолвки… значит, вопрос остается открытым.
— Зачем ты пришел, Джек?
Он допил кофе, аккуратно поставил чашку на стол и только потом ответил:
— Тебя навестить.
— Неужели? Ума не приложу зачем? — прошептала Элла, скрывая волнение, быстро переходящее в панику. Неужели он знает? Пока правду знал только Грэмпс, но через пару месяцев она станет очевидна всякому. Джек промолчал, поэтому она продолжила: — Как ты меня нашел?
— Элементарно, дорогая Эндрюс-Ватсон. Я просто проследил по цепочке.
— Не поняла?
— Флисс как-то обмолвилась о ланче с мужчиной, который по возрасту годится тебе в дедушки.