Раздался звон чашек.
Лин выскочила из-за стола. Ее губы скривились от нахлынувших слез, и девочка бросилась вон из комнаты.
На пороге она едва не смела статную женщину в лиловом платье с белым воротничком. Метнулась в сторону, прикрывая лицо ладонями, и скрылась из глаз.
Над столом повисла тяжелая тишина.
Пара чашек перевернулась, и чай разлился по кружевной скатерти. Мэй застыла, сконфуженно втянув голову в плечи. Иви сжала губы в полоску, насупилась, только глаза продолжали вызывающе сверкать. А малышка Би начала медленно сползать со стула и, кажется, собиралась юркнуть под стол.
— Вот вы где, бесстыдницы! — женщина всплеснула руками. — А ну, марш в классную комнату!
«Эрла Леврон», — щелкнуло у меня в голове. Гувернантка и классная дама девочек.
Ее скромное лиловое платье без всяких излишеств было застегнуто до самого верха, русые волосы собраны в строгий пучок. Единственное украшение — нитка янтаря на груди, да черепаховый гребень.
Увидев меня, она поклонилась:
— Простите, светлейшая льера. Эти юные эри больше не доставят вам хлопот. Я лично их накажу.
Девочки сжались, и я почувствовала исходящий от них страх так, словно сама боялась эту строгую даму с лошадиным лицом.
— Дети не виноваты, это я их пригласила. В наказании нет никакой необходимости.
Мне показалось, или они удивленно вздохнули?
— Вы очень добры, льера, — ответила дама, не меняя выражения на лице. — Но юных эри нужно воспитывать в строгости. Они сбежали тайком и заслужили хорошую порку.
От такого заявления мои глаза полезли на лоб. Последний раз мать отлупила меня ремнем в седьмом классе за какую-то мелочь. И это было так больно и унизительно, что я запомнила на всю жизнь. И поклялась себе, что если у меня будут дети, я никогда не стану их бить.
— Его Светлость знает о ваших методах воспитания?
Она еще раз поклонилась:
— Его Светлость доверил мне вырастить добропорядочных льер из его дочерей. Методы воспитания мы с ним не обговаривали.
— А зря, — подытожила я. — Придется обговорить.
И улыбнулась девочкам:
— Ничего не бойтесь. С этого дня наказывать вас не будут.
— Извините, светлейшая льера, но пока что я отвечаю за этих эри перед лаэрдом, — заявила эрла менторским тоном. — Телесные наказания — обычная практика, они гарантируют немедленное послушание. И мне решать, наказывать своих воспитанниц или нет.
От гувернантки веяло холодным высокомерием. Будто это она здесь хозяйка, а я, то есть супруга лаэрда — так, девочка на побегушках.
Мне стоило больших усилий удержать на лице любезную улыбку. Хотя с куда большим удовольствием я бы вцепилась этой даме в прическу. Жаль, что нельзя. Вряд ли дети меня поймут. Вон, как глаза округлили, видимо, ждут скандала.
Я не рискнула встать, но спину выпрямила. Плечи расправила, подбородок вскинула и, копируя тон своей матери — очень сильной и властной женщины — произнесла:
— Вы ошибаетесь. Пора моему супругу узнать, как воспитывают его дочерей.
— Аврора, я пошел на уступки и позволил вам остаться с сыном. Но это не значит, что вы должны бегать по замку и совать свой нос в каждую дырку. Ваше дело заниматься ребенком. А воспитание девочек оставьте эрле Леврон.
Я закатила глаза.
Грымза в лиловом платье успела нажаловаться раньше, чем это сделала я. А Габриэль даже не стал разбираться, в чем дело. Просто указал, что я влезла не в свою парафию. Причем таким тоном, что я почувствовала себя маленькой девочкой, которую отчитывают за непослушание.
— Тебе известно, что она их наказывает?
— Всех детей наказывают, ради их же блага.
— Это она тебя убедила? Эрла Леврон?
Мне послышалось, дарг издал тихий рык.
Когда несколько минут назад я вошла к нему в кабинет, он с угрюмым видом разбирал какие-то бумаги. Но увидев меня, отложил, сцепил пальцы домиком и поднял на меня непроницаемый взгляд.
Я же, держа на руках сытого и довольного Тэя, заговорила о девочках. И о том, что случилось за чаем.
— Эрла Леврон гувернантка высшего уровня, — повторил Габриэль. — За ее плечами Императорская академия благородных девиц.
— Но это не делает ее доброй, чуткой и великодушной. А это именно то, что нужно детям, оставшимся без матери. И без отца, — закончила, выразительно глядя на него.
Габриэль сдвинул брови.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ты знаешь.
Наша пикировка напоминала разговор двух глухих. Я к нему упорно обращалась на «ты», а он продолжал подчеркивать отчуждение между нами.